Хозяин тишины  - Влада Ольховская Страница 8

— А дело не в тебе, без обид. Просто поместье — это такое место, где всем нравится. Я не мастак описывать словами, но когда увидишь, сама все поймешь.

— Может, там и красиво, только вот это все равно чужой дом…

— Какая разница? — удивился Никита. — Я, например, живу там почти треть жизни, другого дома у меня нет, и меня все устраивает.

Я не стала ему говорить, что не всем нравится занимать чужой угол. Гораздо больше меня заинтересовало то, что у Никиты тоже не было своего дома. Мне почему-то нравилось думать, что он очень похож на меня, а двум одиноким людям уже не обязательно быть одинокими.

Да, Никита ничего не сделал для меня и ничего не обещал. Но я оказалась одна, вдали от родного города, непонятно где. Мне необходимо было найти хоть какую-то поддержку, доказательство того, что я не вляпалась в большую беду. Мартынов для этого точно не подходил, он как раз был лучшим доказательством неприятностей, зависших над моей головой.

А вот Никита — другая история, в нем чувствовалась правильная беззаботность, и я тянулась к нему.

Мы добрались до горной дороги, и я чувствовала себя так, будто застряла на огромных американских горках. Чтобы отвлечься от перспективы закончить свою жизнь в каком-нибудь ущелье, я решила сравнить образ Гедеонова, который я нарисовала, с настоящим Гедеоновым.

— Слушай, а наш наниматель — он какой?

— Хозяин, что ли?

Дался ему этот «хозяин»!

— Ну да.

— Да нормальный. Когда привыкнешь к нему, вообще все круто.

— А с непривычки?

— Может нервировать сначала, — признал Никита. — Да и просто смотреть на него… Он… Короче, увидишь, говорю же, слова — не моя фишка!

Это я уже поняла, но осуждения не чувствовала. Похоже, Никита был из тех, кто привык делать, а не трындеть, и это меня вполне устраивало.

— Я, если честно, его побаиваюсь немного, — вздохнула я.

— Чего это? Придумала тоже! Хозяин — мировой мужик, нечего его бояться!

— Дело не в нем. Просто я получила эту работу почти случайно, и Мартынов сказал, что зря я согласилась…

— Этого хлыща даже не слушай, — прервал меня Никита. — Да, он любит на всех посмотреть так, будто он — английская королева, а мы тут все — овцы, которые нагадили ей на подол. Плевать! Он в поместье редко бывает, его несложно перетерпеть. У хозяина так: если ты хорошо выполняешь свою работу, у тебя все будет. Если не выполняешь, ты просто уйдешь, что тоже не страшно, лучше, чем торчать не на своем месте. Но у меня насчет тебя хорошее предчувствие, уверен, ты справишься!

— Спасибо, — смущенно улыбнулась я.

— Не-не, это не комплимент, говорю, как есть.

— Хотелось бы оправдать твое доверие, но я никогда не была руководителем…

— А я раньше не думал, что стану главным охранником! В жизни всякое бывает. Сначала тебе помогут — вот ко мне можешь обращаться с вопросами, к парням моим, они всегда ответят, это я тебе обещаю. Другие тоже будут тебя поддерживать. Хозяин — он не будет, этого не жди, он хочет, чтобы ты научилась. Ты научишься, и я буду рад, когда ты пройдешь испытательный срок и останешься.

Я почувствовала, что краснею — а моя светлая кожа легко это выдавала. Оставалось лишь надеяться, что сейчас Никита достаточно отвлечен дорогой, чтобы ничего не заметить.

— Там, в поместье, весело, — продолжил он. — Иногда — спокойно, иногда — такие вечеринки, что бразильский карнавал от зависти помрет, если узнает!

— Вечеринки? — удивленно переспросила я.

— Ага, а что такого? Хозяин там постоянно живет, что ж ему, без праздников обходиться?

— Это понятно, но не слишком ли он стар для вечеринок?

В моем сознании прообразом для Гедеонова стал Полковник. Если эти двое были друзьями, то логично предположить, что они ровесники, правильно? Так что в моем воображении Гедеонов был седым стариком, но не болезненным, как Полковник, а крепким и хитрым. Теперь же он трансформировался в пошловатого старичка-тусовщика в бархатном халате, со всех сторон окруженного полуголыми молодыми девицами.

Никита был знаком с настоящим Гедеоновым и не знаком с дедком из моего воображения, поэтому он изумился.

— Слишком стар? Сколько, по-твоему, ему лет?

— Около семидесяти, разве нет? — спросила я, уже предчувствуя, что говорю глупость.

— Почти, — невозмутимо отозвался Никита. — Тридцать семь.

— Ой…

— Откуда пришла цифра семьдесят, мне любопытно?

— От человека, который рекомендовал меня ему, — пояснила я. — Я думала, они были друзьями…

— Даже если были, это не обязательно значит, что они одного возраста! У хозяина бывают разные друзья, он в паспорт не смотрит… он вообще никуда не смотрит.

— Вот теперь мне особенно интересно услышать, что за человек такой!

Однако Никита, с его нелюбовью к словам, была неумолим.

— Говорю же, это бесполезно описывать. Мы скоро приедем, ты его сама увидишь и поймешь, почему я не смог ничего тебе рассказать.

* * *

Итак, я влюбилась с первого взгляда. Но не в Никиту, нет, по отношению к нему я пока чувствовала лишь крепнущую симпатию. Я влюбилась в поместье, в котором мне предстояло жить.

Когда Никита сказал мне, что мне здесь понравится, я решила, что это лишь дежурная фраза. Разве такое не всегда говорят человеку, который приезжает на новое место? Так что ничего особенного от своего временного дома я не ожидала.

Напрасно.

Бывают дома, которые строятся для пафоса — чтобы похвастаться перед соседями. Бывают дома, которые строятся абы как, лишь бы было, где жить. А бывают дома, идеально подходящие для жизни, и я впервые видела перед собой пример такого дома. Поместье было маленьким городком, где все было подобрано так идеально, с таким вкусом, что отсюда совершенно не хотелось уезжать.

Сам дом оказался двухэтажным и очень большим, построенным в выдержанном классическом стиле. Назвать его скромным словом «коттедж» язык не поворачивался: это была вилла, усадьба, особняк, что угодно, но не какая-то там загородная хатка. Однако при всей своей очевидной дороговизне, это место совершенно не напоминало замок, здесь не было ни башен, ни массивных колонн, ни гипсовых львов на крыльце. В усадьбе чувствовалась почти британская сдержанность, благородная красота, позволявшая творению рук человеческих гармонично дополнить ландшафт.

За домом просматривался роскошный сад, и мне не терпелось попасть туда, но пойти одна я бы не рискнула. Я все еще была тут чужой, да и потом, я могла банально заблудиться на огромной территории. Мне требовался провожатый.

Никита им стать не мог: ему нужно было вернуться к работе. Я ожидала, что меня примет Гедеонов — все-таки мне предстояло стать не последней сотрудницей в его доме! Но он даже не потрудился выйти, вместо него меня приветствовала женщина лет шестидесяти в длинном старомодном платье.