Ловец снов - Стивен Кинг Страница 9

— Неужели опять эта линия? — тревожится Джоунси и, машинальноразвернувшись в кресле, смотрит в окно, на переменчивое весеннее солнышко. Итут на ум приходит, что парнишка, Дефаньяк, вероятно, съехал с катушек иприхватил оружие (коварный замысел, как говорится в детективах и триллерах,которые Джоунси любит почитывать в свободное время), и Генри каким-то образомэто просек.

— Не знаю. Вполне возможно, просто опосредованная реакция насмерть Барри. Видеть его фото на странице некрологов… Но все же поостерегисьнемного, договорились?

— Ну… конечно, я вполне могу…

— Вот и хорошо.

— У тебя точно все нормально?

— Лучше некуда.

Но Джоунси так не думает. Он уже хочет сказать что-то, когдаслышит за спиной робкий кашель и понимает, что Дефаньяк скорее всего уже здесь.

— Вот и хорошо, — вторит он, поворачиваясь к столу.

Да, в дверях переминается его одиннадцатичасовой посетитель,на вид совсем не опасный: обычный мальчишка, закутанный в старое мешковатоепальто с капюшоном и деревянными пуговицами, не по погоде теплое, тощий иневзрачный, с панковской прической, неровными пиками торчащей надвстревоженными глазищами.

— Генри, у меня срочный разговор. Я перезвоню…

— Да нет, не стоит. Честно.

— Уверен?

— Да. Но только… тут еще одно дельце. Тридцать секунд есть?

— Естественно, как же не быть?

Он поднимает палец, и Дефаньяк послушно кивает. Однакопродолжает стоять, пока Джоунси не показывает на единственный, не заваленныйкнигами свободный стул. Дефаньяк нерешительно направляется к нему.

— Выкладывай, — говорит Джоунси в трубку.

— Думаю, надо бы смотаться в Дерри. По-быстрому, только я иты. Навестить старого друга.

— То есть?

Но он не хочет в присутствии постороннего произносить этоимя, совсем детское, чуточку смешное имя. Да и ни к чему: Генри делает это занего. Когда-то они были квартетом, потом, ненадолго, стали квинтетом, а потомснова квартетом. Но пятый, собственно говоря, так и не покинул их. Генриназывает это имя, имя мальчика, каким-то чудом так и оставшегося мальчиком. ТревогиГенри о нем более понятны, отчетливее выражены. Он объясняет Джоунси, чтоничего в точности не известно, просто так, предчувствие, что старый приятель,вполне возможно, нуждается в посещении.

— Говорил с его матерью? — спрашивает Джоунси.

— Думаю, — отвечает Генри, — будет лучше, если мы просто…ну, словом, свалимся как снег на голову. Как насчет твоих планов на этотуик-энд? Или следующий?

Джоунси ни к чему сверяться с ежедневником. Уик-эндначинается послезавтра. Правда, в субботу нужно быть на факультетскойвечеринке, но от этого можно легко отделаться.

— Вполне свободен, оба дня, — говорит он. — Ничего, еслизаеду в субботу? К десяти?

— В самый раз, — облегченно вздыхает Генри, теперь ужебольше похожий на себя.

Джоунси чуть расслабляется.

— Ты точно успеешь?

— Если считаешь, что следует повидать… — Джоунси колеблется,— …Дугласа, тогда, вероятно, так и сделаем. Уж очень давно это было.

— Твое собеседование… он уже у тебя?

— Угу.

— Ладно. Жду в десять в субботу. Эй, может, стоит взять«скаут»? Дадим ему размяться. Как тебе?

— Здорово!

Генри смеется.

— Карла по-прежнему дает тебе завтрак с собой?

— Так и есть.

Джоунси невольно бросает взгляд на портфель.

— Что там у тебя сегодня? Сандвич с тунцом?

— Яичный салат.

— М-м-м… Ладно, я пошел. ДДДТ, так?

— ДДДТ, — соглашается Джоунси. Он не может назвать старогодруга по имени в присутствии студента, но ДДДТ ни о чем тому не говорит. —Поговорим в…

— И береги себя. Я не шучу, — подчеркивает Генри,многозначительно и чуть зловеще. И снова легкий холодок бежит по спине. Нопрежде чем Джоунси успевает ответить (а что он может сказать при Дефаньяке,смирно сидящем в углу), Генри отключается.

Несколько мгновений Джоунси задумчиво смотрит на телефон,кладет трубку, перелистывает страницы ежедневника, густо вычеркивает субботнююзапись: «Попойка в доме декана Джейкобсона» и вписывает: «отпроситься: поездкас Генри в Дерри, повидаться с Д.» Но и это обещание он не сдержит. К субботеДерри и старые друзья надолго испарятся из его мыслей.

Джоунси набирает в грудь воздуха и переносит внимание насвоего взрывоопасного посетителя. Парень нервно ерзает на стуле, очевидно,прекрасно понимая, почему вызван сюда.

— Итак, мистер Дефаньяк, — начинает Джоунси, — согласнодокументам, вы из Мэна.

— Э-э… да. Питтсфилд. Я…

— В документах сказано также, что вы получаете стипендию, ипри этом неплохо учитесь.

Парень, похоже, не просто волнуется. Парень, похоже, вот-вотразревется. Господи, как же это трудно! До сегодняшнего дня Джоунси ни разу неприходилось обвинять студента в обмане, но, похоже, все еще впереди. Потому чтоэто ужасно трудно… то, что Бивер назвал бы сранью.

— Мистер Дефаньяк… Дэвид… знаете, куда деваются стипендии,когда их обладателя ловят на шпаргалках? Да еще на семестровом экзамене?

Парень дергается так, словно спрятанный под сиденьемнедоброжелатель только сейчас воткнул оголенный электропровод с низковольтнымзарядом в его тощую ягодицу. Губы трясутся, и первая слеза… О Господи, перваяслеза ползет по небритой щеке.

— Могу в точности вам объяснить, — продолжает Джоунси. —Такие стипендии испаряются. Вот что с ними происходит. Пуф — и шарик лопается.

— Я… я…

На столе Джоунси лежит папка. Он открывает ее и вытаскиваетпрограмму билетов Европейской истории за первый семестр: один из тех чудовищныхвопросников-«угадаек», на которых в своей безграничной мудрости настаиваетдепартамент образования. Сверху черным росчерком айбиэмовского карандаша(старайтесь, чтобы пометки были четкими и ясными, а если необходимо стереть,стирайте как можно тщательнее) написано имя:

ДЭВИД ДЕФАНЬЯК.

— Я прочел вашу курсовую, Дэвид, пробежал вашу статью осредневековом французском феодализме и даже пролистал ваши характеристики. Вы,разумеется, не гений, но успевали не хуже других. Кроме того, я в курсе, что выпросто выполняете обязательную программу, ведь ваши истинные интересы не лежатв моей области знаний, верно?