Буря столетия - Стивен Кинг Страница 9

– Это твоя жена. Она говорит, что у нее там небольшаяпроблема случилась в детской группе.

И снова камера показывает Майка, Хэтча и покупателей возлемясного прилавка. Покупатели заинтересовались. Жить на острове – как смотретьмыльную оперу, где все персонажи знакомы.

– Ей что, не терпится? Снова касса и Кэт:

– Откуда я знаю, что ей не терпится? Это твоя жена.

Улыбки и смешки покупателей. Народ слегка развеселился. КиркФримен, человек лет сорока, усмехается Майку:

– Сходил бы ты разобрался, что там, Майк. У мясного прилавкаМайк говорит Хэтчу:

– Останешься здесь за меня?

– А ты мне одолжишь свою цепь и кресло? Майк со смехомхлопает сверху по шляпе Хэтча и спешит узнать, что нужно его жене. Подходит ккассе и берет трубку у Кэт. Начинает говорить с женой, забыв о наблюдающей синтересом публике.

– Чего там, Молл? Голос Молли в телефоне:

– У меня тут небольшая проблема – ты не смог бы прийти?

Майк оглядывает магазин, набитый покупателями перед бурей.

– Лапонька, у меня тут у самого куча небольших проблем. Утебя какая?

Камера показывает нам крупным планом Пиппу Хэтчер – девочкулет трех. И весь экран заполняет ее плачущее и перепуганное лицо с краснымипятнами и мазками. Может быть, мы сперва примем их за кровь.

Но камера отъезжает, и становится ясно, в чем проблема.Пиппа взобралась на половину лестничного пролета, просунула голову между двумястойками перил, а вытащить не может. Но все так же крепко держит в руке кусокхлеба с вареньем, и то, что мы приняли за кровь – это клубничный джем.

Под ней у подножия лестницы стоят семеро маленьких детей оттрех до пяти лет. Один из четырехлетних – это Ральф Андерсон, сын Майка иМолли. Может быть, сперва это было незаметно (потому что сейчас нас куда большеинтересует плачевное положение Пиппы), но у Ральфи на переносице родинка. Не точтобы она его уродовала, просто она там есть – как седло на переносице. Онвносит предложение:

– Пиппа, давай я доем твой хлеб, если ты сама не будешь?

– Неееет! – возмущенно кричит Пиппа. И начинает выдираться,пытаясь освободиться, но хлеб из руки не выпускает. Он теперь исчез в ее пухломкулачке, и кажется, будто она потеет клубничным вареньем.

А на столе в холле у лестницы стоит телефон – стол междулестницей и дверью. По телефону говорит Молли Андерсон, жена Майка. Ей околотридцати, привлекательная женщина, и сейчас в ней борются смех с испугом.

– Пиппа, солнышко, не надо так. Стой спокойно…

– Пиппа? А что там с Пиппой? – Это голос Майка в телефоне. АМайк зажимает себе рот рукой – поздно.

– С Пиппой что-то случилось? – встревает Линда Сент-Пьер.

Из-за конторок с кассами выходит Хэтч. Снова холл и Молли утелефона:

– Тихо ты! Меньше всего на свете мне сейчас надо, чтобы наменя свалился Олтон Хэтчер.

А по проходу решительно идет Хэтч все в той же белой шляпе.Его улыбчивое настроение исчезло без следа. Перед нами встревоженный отец сголовы до пят.

– Поздно, милая, – отвечает Майк. – Так что там?

Молли у телефона со стоном закатывает глаза.

– Пиппа сунула голову между перилами и застряла. Ничегосерьезного – то есть я так думаю, – но иметь дело одновременно с надвигающейсябурей и сумасшедшим папашей в один день – это для меня слишком много. Если Хэтчприедет, ты приедешь с ним.

Она вешает трубку и поворачивается к перилам.

– Пиппа, не надо! Не тяни так. Уши себе поранишь.

В магазине Майк озадаченно глядит на телефон и вешаеттрубку. Тем временем Хэтч плечом проталкивается сквозь толпу покупателей, и виду него встревоженный.

– Что случилось с Пиппой?

– Малость застряла, как мне сказали. Давай пойдемразберемся?

На Мэйн-стрит перед магазином автостоянка. На самом удобномместе стоит зеленый внедорожник с надписью краской на дверях «Службы острова» иполицейской мигалкой на крыше. Из магазина выходят Майк и Хэтч и спешат к ней,перепрыгивая через ступени. Хэтч на ходу спрашивает:

– Майк, у нее был очень встревоженный голос?

– У Молли? Я бы сказал, баллов пять по десятибалльной шкале.

Им в лицо бьет порыв ветра, заставляя покачнуться назад.Отсюда не видно, зато отлично слышно, как волны бухают в берег.

– Это будет мать всех бурь, да? Как ты думаешь? Майк неотвечает. Но это и не нужно. Они уже сели в джип и уехали.

А на террасе от порыва ветра зазвенели ловушки для омаров иначал вертеться пропеллер на шапочке «Робби Билза».

Снова подножие лестницы в доме Андерсона. Голова Пиппы всееще торчит из перил, но рядом с ней на лестнице сидит Молли, и девочку удалосьнемножко успокоить. Остальные дети все еще толпятся вокруг и смотрят. Моллиодной рукой гладит Пиппу по волосам. В другой руке держит ее кусок хлеба свареньем.

– Все будет хорошо, Пиппа. Майк и твой папа сейчас приедут.И Майк тебя вытащит.

– А как он сможет?

– Не знаю. Но он это делает, как волшебник.

– Я есть хочу.

Молли просовывает руку сквозь решетку и подносит хлеб ко ртуПиппы. Пиппа ест. Остальные дети смотрят, затаив дыхание. Один из них,пятилетний – сын Джилл Робишо. И Гарри Робишо просит:

– Миссис Андерсон, можно я ее покормлю? Я однажды кормилобезьяну, на ярмарке в Бангоре!

Дети смеются, но Пиппа ничего смешного в этом не видит.

– Я не обезьяна, Гарри! Не обезьяна, а ребенок!

– Эй, ребята! Я обезьяна! – кричит Дон Билз. И начинаетпрыгать у подножия лестницы, почесывая себя под мышками и валяя дурака с такойотдачей, на которую способен только четырехлетний ребенок. Остальные тут женачинают ему подражать.

– Я не обезьяна! – кричит Пиппа и начинает плакать. Моллигладит ее волосы, но на этот раз утешить не может. Застрять между перилами –обидно, но когда тебя называют обезьяной, это в сто раз обиднее.

– Дети, прекратите! Прекратите немедленно! Это невоспитанно,и это ранит чувства Пиппы!

Почти все останавливаются, но только не Дон Билз – маленькиймерзавец с безмятежнейшим видом продолжает прыгать и чесаться.