Прыжок над бездной - Владимир Михановский Страница 12

– Ну конечно. Кто же еще? Письмо-то вам пришло, не мне…

– Покажите, Аллочка! – протянул руку Александр Христофорович.

– Э, нет, – сделала шаг назад соседка. – Сначала спляшите, потом отдам. Согласно обычаю.

Делать нечего – пришлось Чайкину плясать. Алла Кондратьевна энергично прихлопывала, а Сережа, стоя поодаль, наслаждался необычным зрелищем. Через минуту он тоже принялся несмело прихлопывать.

Чайкин начал пляску с видимой неохотой, но потом разошелся и такие выделывал коленца – залюбуешься! Наконец, запыхавшись, он остановился.

– Ой, что же это я! – деланно смутилась соседка. – Вы уж извините меня, Александр Христофорович. Это я так, по дурости бабьей.

Она вынула из оттопыренного кармана письмо и протянула его Чайкину.

На дворе было еще достаточно светло, и Сереже бросились в глаза плотная синяя бумага, из которой был сложен конверт, и коричневая сургучная печать.

Отец поблагодарил Аллу и поспешно двинулся в комнату, Сережа за ним.

Александр Христофорович прочел обратный адрес и необычно торжественным голосом произнес:

– Сядем, Сергей.

Они присели за стол, и отец, осторожно надрезая конверт кухонным ножом, пояснил:

– Решается наша судьба, Серега.

– А что там? – полюбопытствовал мальчик.

– Сейчас прочтем…

Нужно сказать, Алла Кондратьевна не зря заставила плясать Чайкина. Письмо, которое она ему передала, содержало ответ на рапорты, без устали посылаемые инструктором парашютного дела в столицу.

В подробнейших докладных Чайкин писал о необходимости развития парашютного спорта в стране, о том, с чего следует начать наладку производства отечественных парашютов и подготовку квалифицированных кадров.

Военное командование по достоинству оценило предложения Чайкина по коренной реорганизации воздухоплавательного и парашютного дела и откомандировало его в Ленинград.

До отъезда оставалась неделя. Чайкин приводил в порядок дела, прощался с сослуживцами. Помимо этого он до поздней ночи копался в центральном городском архиве, где ему удалось разыскать интересные документы, связанные со Смутным временем и нашествием на Русь Лжедмитрия. Некоторые документы Александр Христофорович успел использовать в своем сочинении, без устали покрывая мелким бисерным почерком чуть пожелтевшие страницы толстой амбарной книги.

Другие документы, которые ждали еще изучения, директор архива – щуплый подтянутый старичок с запорожскими усами, – питавший к столь усердному посетителю большое уважение, разрешил ему взять с собой в Ленинград под честное слово, с обещанием возвращать по мере использования.

Документы были разного рода. Здесь имелись воспоминания очевидцев и участников событий, записи, сделанные с их слов, обширная переписка.

Обилие материалов, относящихся к Смутному времени, объяснялось тем, что в свое время Крутоярск оказался на пути польско-литовского нашествия. Город стойко сопротивлялся, но все-таки был захвачен врагами, которые полностью разрушили все, что можно было разрушить. Жителей – тех, кого удалось захватить, – угнали в плен. К счастью, когда поляки уходили, у них отбили обоз с документами…

Сережа с нетерпением ждал вечера накануне отъезда – отец обещал прочитать первую главу своего сочинения. На читку должны были прийти еще несколько человек – самые близкие друзья отца. Чайкин стеснялся своего писательства и побочное занятие предпочитал держать в тайне.

Мальчик загодя готовился к приему гостей. Аккуратными, тоненькими, ровными ломтиками нарезал хлеб, высыпал на блюдце все домашние запасы сахара. Чайник, изрядно закоптившийся на примусе, начистил во дворе песком до полного блеска. Затем прикинул, что дивана, на котором он спал, да двух стульев может оказаться маловато, и отправился на кухню, чтобы прихватить хотя бы парочку табуреток.

– Гостей, что ли, ждете, Сереженька? – спросила проницательная Алла Кондратьевна, оказавшаяся в этот момент на кухне.

Мальчик неопределенно пожал плечами. Он, сам не зная почему, испытывал к соседке смутную неприязнь, хотя та не сделала Сергею ничего плохого, наоборот, всячески старалась задобрить его.

– Ладно, ладно, сама вижу, с мебелью у вас нехватка, – понимающе улыбнулась Алла Кондратьевна. Она сидела у своего стола и чистила картошку. – Прихвати и мою табуретку, – предложила она, поднимаясь.

– Спасибо, не нужно… обойдемся… – растерялся Сережа от такой неожиданной любезности.

– Бери, чего там.

– Спасибо.

– А я постою, авось, подрасту хоть немножко, – пошутила соседка. – А много народу-то у вас будет?

– Нет, несколько человек.

– Праздник, что ли, какой?

– Просто чайку попьем, попрощаемся. Завтра ведь уезжаем мы, – сказал Сережа.

– Да знаю уж, знаю. Может, еще чашек возьмешь? У меня красивые, с цветочками, – предложила женщина.

– Посуды у нас хватит.

– Что и говорить, хорошей хозяйкой была твоя мать, царство ей небесное, – вздохнула Алла Кондратьевна.

У Сережи задрожали губы. Он взял табуретки и пошел в комнату.

– Погоди-ка, – окликнула его Алла Кондратьевна, когда он был уже в коридоре.

Мальчик остановился.

– Что-то я узнать хотела… Да, ты спроси у отца, когда он придет: может, пирог вам испечь? У меня муки есть немного. Как сердце чуяло – вчера на базаре купила.

– Нет, спасибо, тетя Алла, не нужно, – энергично затряс Сережа головой.

– Спроси все же.

– Откажется он.

– Да откуда знаешь?

– Отец все время говорит: мы сами должны по дому все делать, ни на чью помощь не надеяться. И убирать, и готовить.

– Ну, сами так сами. Ох, горе горькое, – вздохнула Алла Кондратьевна. Затем подошла вплотную к Сереже и, понизив голос, спросила: – А кто будет у вас сегодня?

– Гости, кто же еще? – удивился мальчик вопросу.

– Сама понимаю, что гости. А… а женщины среди них будут?..

Мальчик с удивлением заметил, как, задав последний вопрос, Алла Кондратьевна густо покраснела.

– Нет, по-моему, – ответил Сережа, подумав. – Придут только сослуживцы отца.

– Ступай, ладно, – махнула рукой соседка. – Готовься к своим гостям. Ежели что понадобится – кликни, я помогу.

Гости пришли вечером точно в назначенный час: что ни говори – люди военные. Каждый прихватил с собой какой-нибудь нехитрой снеди. Андрей Михеевич даже связку баранок принес. В итоге стол Чайкиных приобрел вполне пристойный вид.

Сережа отправился на кухню за чайником. Здесь вкусно пахло чем-то необычным. У своего примуса священнодействовала Алла Кондратьевна. На ней было новое платье какой-то немыслимой расцветки, которого Сережа прежде не видел. Соседка что-то переворачивала ножом на сковородке.