Русский капкан - Борис Яроцкий Страница 17

– Это наши кадры, мы их не должны потерять, – инструктируя консула, говорил президент. – Наше условие: если русские военные согласны выполнять поручения американского экспедиционного корпуса, мы их поставим на денежное довольствие.

– Это решение конгресса? – уточнил консул.

– Мое обещание, – ответил президент.

Предложение выглядело весьма заманчиво, но как его довести до сведения бывших царских генералов, занявших командные посты в армии пролетариата? Многие из них вступили в РККА добровольно и за деньги не пойдут на измену своему Отечеству.

Пролетарская власть, вопреки ожиданиям, подняла знамя патриотизма. Пускаться с ними в переговоры, значит, рисковать своими агентами. Любить Родину во все времена у русских людей было главным душевным качеством, а родина в семейном гнезде начинается от матери, хранимая и защищенная отцом. Это они, родители, дают силу и разум своим чадам.

Помня все это, генерал Миллер (ведь он, не будучи русским, родился на русской земле) заведомо шел на рисковый шаг. Капитан Сергей Самойло, как агент, подавал большие надежды, как-никак сын известного генерала, при случае с большими деловыми связями может пригодиться. Да и для самого Миллера не чужой человек. Он его отобрал еще в госпитале, когда тот был под великим сомнением: дозволят ли ему в связи с серьезным ранением продолжить службу в российской армии? Лично генерал Миллер дозволил – такая была у него власть. Миллер послал его в Америку якобы долечиваться. В Америке Сергей не столько долечивался, сколько учился новой для него профессии – на эту учебу янки денег не жалели.

В Америке он успешно прошел курс обучения, вернулся в Россию под видом волонтера американского экспедиционного корпуса. Для Миллера он был не просто капитан, а приемный сын его товарища по академии Генштаба. Он из него намеревался сделать толкового разведчика-резидента и послать в Швецию или Норвегию, чтоб он легализовался в одной из этих стран, приобрел солидный капитал и приютил своего наставника (себя он считал таковым). В будущей России, по строгим прикидкам, места ему, генерал-лейтенанту Миллеру, не будет.

Но надо же такому случиться, в Красной армии оказался Александр Александрович Самойло, приемный отец Сергея. И вот теперь перед наступлением войск союзников американский консул потребовал срочно связаться с командующим сухопутными и морскими силами Архангельского района и напомнить ему, что он генерал, присягал служить царю и отечеству, должен оставаться верным присяге до конца жизни. Это была уже не просьба, а требование. Деньги на борьбу с Советами получены, лежат в банке Филадельфии на имя русско-подданного Евгения-Людвига Миллера.

– Итак, Сергей Витольдович, продолжим наш разговор об Александре Александровиче. – Генерал говорил ровно, участливо. В каждом слове чувствовалась доброжелательность. – Настало время его спасать.

– Конечно, надо, но как это сделать? – Сергей спрашивал так, будто этот вопрос он относил к самому себе.

– Вам предстоит с ним встретиться. В ближайшее время.

– Опять пошлем Насонова?

– Отправитесь вы. Насонова, как вам известно, командующий не принял. Благодарите бога, что ЧК этим прапорщиком не заинтересовалось, и он благополучно вернулся в расположение экспедиционных войск. Теперь ваша очередь.

– Командующий недоступен.

– Для незнакомого прапорщика – да. Но вы представитесь не просто бывшим капитаном-артиллеристом, а племянником или приемным сыном командующего… Какая все-таки у вас степень родства?

– Это не существенно.

– В нашем деле все существенно.

– Александра Александровича я называю батей, а кровного отца – папой.

– Так и называйте…Не исключено, что вы встретите бывших сослуживцев. Передадите поклон от своих родителей. Кстати, как давно Александр Александроаич с ними встречался?

Капитан Самойло ждал этот вопрос, поэтому ответ был приготовлен заранее.

– До высадки десанта, – сказал он, – батя случайно увидел папу на Троицком проспекте. Шофер остановил авто. Батя спросил папу, что слышно о Сергее. Папа ответил: «Полгода никаких известий. Последнее письмо было из госпиталя. Предстоит сложная операция. Повреждена правая ключица. Хирург из Красного Креста предложил оперировать ее у лучших врачей за границей. У Красного Креста есть такая возможность».

– Правильный ответ, – улыбнувшись, сказал Миллер. – Вот вам и готова легенда. Держитесь ее при любых обстоятельствах. Запоминайте на будущее: первый признак надвигающегося провала – поспешно менять легенду. На расспросы заинтересованных лиц отвечайте четко: «Вернулся в Россию с оказией, как офицер русской армии по выходе из госпиталя поступил волонтером в американский экспедиционный корпус. Экспедиционный корпус направлялся в Архангельск, в город моего детства».

– А что расскажете о родителях, если вас спросят?

– До сих пор они проживали в Соломбале. Там они и сейчас проживают. При высадке десанта я дезертировал. Вернулся домой.

– Ваши соседи вас видели?

– Я видел школьного товарища Мишку Тюлева. Он работает в городской управе.

– О чем вы с ним толковали?

– О чем обычно толкуют старые товарищи, когда долго не виделись? Спросил: где пропадал?

– И где же?

– Плыл из Америки.

– Правильно. Иначе и не могло быть, – похвалил генерал и напомнил: – На «Олимпии» было несколько русских. Командование разрешило им вернуться на родину в качестве медицинского персонала. И вы для всех остальных не переводчик, а санитар. Поэтому не удивляйтесь, если в каком-либо прифронтовом госпитале встретите знакомых по курсам Красного Креста. Они обычно работают в качестве врачей. Мы и вас обеспечим документами, что вы санитар. Вам, конечно, вряд ли предложат место санитара. Ведь вы в недалеком прошлом боевой офицер, добровольцем вступаете в Красную армию. С учетом ранения согласны служить при штабе завесы.

– А как с вами держать связь?

– Как и предусматривали – через прапорщика Насонова.

Капитан Самойло еще не догадывался, что имеет дело с двойником генерала Миллера. Раньше вблизи он не видел Евгения Карловича, видел его на портрете, а портрет не всегда совпадает с оригиналом. Капитан запомнил: у Евгения Карловича тонкие длинные усы, короткая, уже седеющая бородка, глаза как глаза – то ли серые, то ли карие. Генерал, который с ним беседовал, – почти полное совпадение с фотографией. Но капитан Самойло не знал главного: он встречался не с генералом Миллером, а с его родственником.

Евгений Карлович Миллер спустя семь лет после окончания Академии Генерального штаба, пройдя краткосрочные курсы агентурной работы, был послан военным атташе в европейские страны. С собой он увез двойника, которого подобрали ему остзейские отцы-лютеране.

Разговор прервал телефонный звонок. Кто-то просился на прием.

– Сергей Витольдович, на днях мы еще с вами встретимся, – сказал генерал, молча пожал руку и показал на боковую дверь.