Последний защитник Брестской крепости - Михаил Парфенов Страница 31

Кожевников подскочил к спасительному лазу, и руки Мамочкина втащили его внутрь.

— Воду береги, дурак! — закричал ему старшина. — Воду!

К ним уже бежали взволнованные красноармейцы.

— Старшина ранен, — только успел сказать рядовой, как они подхватили Кожевникова и потащили в глубь казематов.

Все смотрели на старшину с нескрываемым изумлением. Может, этими жалкими глотками Кожевников и не спас их, но он дал им надежду. Показал, что можно бороться за свою жизнь и жизнь своих товарищей.

На рассвете солдат погнали собирать убитых. Обычно этим занималась похоронные команды, но трупов по острову было так много, что они не справлялись. Погода стояла жаркая, и тела начинали разлагаться, распространяя по округе зловонный запах.

Матиас злился. Он считал, что, по совести, ему за проявленную ночью храбрость могли бы предоставить хоть какой-то отдых. Ведь это он, Матиас Хорн, своими решительными действиями спас многих солдат и заставил русских отступить. Но всем было наплевать. Пабст, будто забыв обо всем, равнодушно принял назад флягу и отправил их вместе с остальными выносить трупы.

— Ну и гнида же наш лейтенант! — кипел Матиас. — Одно слово — бесчувственная глыба.

— Ладно, пошли, чего уж там, — отозвался Карл.

Вокруг вперемешку лежали тела русских и немецких солдат. От вида мертвецов Матиасу стало дурно. Он много повидал их за эти несколько дней, но его все равно продолжало мутить. Настроение и без того было паршивым, и даже завтрак с горячим кофе и хлебом с малиновым джемом не смог его улучшить.

— Я думал, что тебе после этого дадут Железный крест, — заявил Риммер, когда они с трудом укладывали на носилки тело немецкого солдата. Одна нога мертвеца была согнута в колене, и казалось, что он улегся отдохнуть, если бы не белое, как мел, похожее на маску лицо.

— Дождешься от Глыбы, — сплюнул Хорн, брезгливо вытирая руки о китель.

Риммер перевернул труп мертвого русского, из огромной дыры в голове на землю полилась темно-бурая масса. Матиас зажал нос. Риммер, нисколько не смущаясь, снял с головы покойника пилотку и принялся деловито вытаскивать звездочку.

— Тебе это зачем? — Матиас удивленно посмотрел на приятеля.

Риммер ухмыльнулся, выудил из кармана еще несколько звездочек и, положив к ним новый трофей, с довольным видом протянул руку к Матиасу. На ладони поблескивало штук десять красных звездочек.

Матиас поморщился. Ему стало противно от цинизма приятеля. Все это отдавало нехорошим душком.

— И ты будешь всякий раз снимать их эмблемы и таскать с собой?

— Угу, — спокойно сказал Риммер, снимая звездочку с пилотки другого трупа.

— А что ты потом будешь с ними делать?

— Не знаю еще, не придумал. Может, посоветуешь чего?

— Пошел ты, Карл, — зло огрызнулся Матиас. — Не по мне это.

— Как знаешь, — откликнулся Риммер. Он был похож на грибника, отправившегося ранним воскресным утром погулять в лес.

— Господи, как же они воняют! — вдруг выругался Карл. — А этот, гляди, обосрался.

— Эй, не отлынивать там! — прикрикнул на них Пабст. — И жетоны с наших снимать не забывайте.

— Козел, — прошептал Риммер и повернулся к Матиасу: — Давай вон того возьмем, он вроде полегче будет.

Ближе к полудню непонятно откуда появились русские бабы. Они шли, держась вместе, испуганно поглядывая на пехотинцев. Рядом с ними топали ребятишки, крепко держась ручками за широкие длинные юбки. Матиасу русские напоминали цыганок Бабы выискивали офицера постарше и, увидев капитана-артиллериста, обступили его и принялись что-то бормотать, указывая в сторону моста. Капитан, брезгливо отстранившись от них, пытался вырваться из окружения, но не тут-то было.

Солдаты, наблюдая эту картину, покатывались со смеху. Наконец, капитан достал из кобуры «вальтер» и принялся им размахивать. Бабы с всхлипываниями отстали и начали выискать другую «жертву».

— Чего они хотят? — Матиас проводил их взглядом.

— Чтобы их пустили трупы забрать и похоронить, — ответил стоявший рядом с Хорном худощавый ефрейтор.

— И что?

— Да пусть берут, кому они нужны! — хмыкнул ефрейтор. — Им же никто не запрещает.

Бабы сначала ходили с опаской, а потом несколько осмелели и начали выпрашивать еду. Глядя на них, Матиас вдруг вспомнил свою мать и то, как она постарела за последний год. Порывшись в ранце, он вытащил несколько галет и протянул ближайшей женщине.

Риммер не одобрил его действий.

— Перестань их кормить! — искренне возмутился он.

— Мы разбомбили их дома, лишили их крова, убили мужей и теперь несем некоторую ответственность за них. Ты так не думаешь?

— Ты идеалист, Матиас, — скучающе зевнул Карл. — Скоро их всех сгонят в кучу и отправят работать, чтобы не клянчили тут. Мы — раса господ, и это они должны нас кормить. Поверь, дружище, скоро так и будет.

Матиас не стал спорить.

Небо наполнилось тревожным гулом. Бабы под общий смех разбежались. Совсем низко над землей пролетели бомбардировщики. Казалось, протяни руку, и можно дотронуться до крыла.

Риммер задрал голову:

— Летят добивать Цитадель. Значит, и нам скоро предстоит работенка.

— Трупы убирать, — проворчал Матиас, — вот наша работенка.

Пуля, попавшая Кожевникову в ногу, прошла вскользь, вырвав небольшой кусок мышцы. Рана была болезненная, но несерьезная. Женечка обработала ее и перевязала. Старшина слегка хромал, что не мешало ему, однако, воевать наравне со всеми.

И снова начались ожесточенные бои. Красноармейцы по очереди выбирались наверх и отстреливались от наступающего врага. Бойцы устроили огневые точки в амбразурах, окнах — везде, где была хоть какая-то щель. Осторожные немцы теперь действовали по-иному. Они подкрадывались и бросали внутрь «колотушки». Красноармейцы быстро нашли способ борьбы с ними. Под окна были положены приволоченные из разбитой казармы матрасы, и немецкая М-24, влетая в окно, не закатывалась куда-нибудь в угол, а мягко приземлялась на матрас. Тех нескольких секунд, через которые происходил взрыв гранаты, солдатам хватало, чтобы выбросить ее обратно в окно, отплатив врагу его же монетой.

Немцы старались убирать своих убитых, дабы не давать русским разжиться патронами и водой, но не всегда успевали или не могли вытащить из зоны обстрела. Иногда красноармейцам удавалось совершать вылазки, чтобы обыскать трупы. Пара бойцов выбиралась наружу, остальные стояли настороже, готовые применить оружие. Риск был оправданным. Порой собирали неплохой «урожай» — патроны, фляги с водой, кое-какая еда, бинты.

И все равно это были крохи. Люди страдали от жажды и голода. Двое тяжелораненых умерли, их тела оттащили в глубь казематов. Грудной ребенок постоянно плакал, у его матери не было молока. Трофеи тщательно распределялись капитаном Волошиным поровну, исключение делалось лишь для раненых и женщин.