"Штурмфогель" без свастики - Евгений Федоровский Страница 4

- Я очень уважаю заслуги доктора Хейнкеля перед немецкой авиацией, но считаю, что в данном случае ему изменило чувство ответственности перед немецким народом. «Хейнкель-176» — машина несерьезная. Мне бы не хотелось так думать, мой генерал, но, видно, у доктора рыльце в пушку, если он взялся за разные фокусы. Его дело — бомбардировщики.

- Да, ты прав, Пауль. Геринг не устает мне твердить: бомбардировщики, бомбардировщики. Но я же говорил Герману: мое дело — истребители. Скорость, скорость, скорость! А ведь у Хейнкеля были весьма приличные истребители. У него всегда не ладилось дело с шасси, но зато какая рама! И в этой новой машине что-то есть, Пауль, что-то в ней есть!

- Новый двигатель. Реактивная тяга. Но это пока лишь идея, лишенная всякого практического применения. Пятьдесят полетных секунд никого не убедят.

- Спасибо, Пауль. Ты прав. Завтра же позвоню Хейнкелю и наложу запрет на дальнейшие работы над этим выродком.

- Не торопитесь, мой генерал. Реактивный двигатель — безусловное новшество в авиации. Пусть пока бесполезное. Но стоит ли вам брать на себя незавидную роль врага технического прогресса? При вашей должности это вам не к лицу. Что, если показать машину фюреру? Она развлечет его. Наш фюрер обожает всякие технические курьезы. Ну, и если старик Хейнкель докажет полезность своего детища в будущей войне…

- Ты молодчина, Пауль! Сообщи Хейнкелю, чтобы он притащил свою лягушку в Рехлин. А теперь помоги мне подняться. Скоро Берлин. Я хочу сам посадить «Зибель»…

- 2 -

3 июля 1939 года на имперский испытательный полигон в Рехлине прибыл Гитлер. Его сопровождали Геринг, Кейтель, Йодль, Мильх, Удет, начальник штаба люфтваффе Йошоннек и командир отряда испытателей Франке. Гитлер сбросил легкий плащ на руки адъютанта Энгеля и остался в коричневом френче, черном галстуке и черных брюках — традиционном костюме члена нацистской партии.

Из ангара техники вывели маленький самолетик. Вся носовая часть фюзеляжа была застеклена, и сквозь плексиглас виднелись ручка управления, крохотное сиденье для пилота, сектор управления двигателем.

Удет толкнул шасси носком сапога — самолетик заметно покачнулся.

- Мой фюрер, «Хе-176» три дня назад я наблюдал в полете, — торопливо начал он, подумав, что этим жестом выразил свое отношение к новинке, которая может вдруг и понравиться Гитлеру. — Проектировать ее начал уважаемый доктор Хейнкель два года назад. Внутри фюзеляжа установлен жидкостно-реактивный двигатель, который работает на метаноле с перекисью водорода…

Гитлер с сомнением потрогал крылья:

- Какой размах?

- Пять метров.

- Диаметр фюзеляжа?

- Максимальный — восемьдесят сантиметров.

- Как же умещается летчик?

- Ему в кабине вполне удобно, — выкатился вперед Хейнкель и махнул Варзицу.

Летчик, откинув колпак, вскочил в кабину. Эта кабина в случае аварии сбрасывалась, и Варзиц незаметно скользнул взглядом в сторону спасительного рычага.

По аэродрому пронесся свист запущенного двигателя. Из хвоста малютки вырвалось длинное белое пламя. Самолет помчался по бетонке. В небе летчик развернулся и пролетел над аэродромом.

Геринг и Удет покосились на Гитлера, стараясь угадать, какое впечатление произвел на фюрера полет. Но Гитлер, привычно поигрывая пальцами на отвороте френча, оставался спокойным.

Вскоре запас топлива и окислителя кончился. Самолет остановился посреди аэродрома, и его отбуксировали в ангар. Варзиц отрапортовал об окончании полета.

- Сколько вы заплатите летчику за это испытание? — спросил Гитлер Хейнкеля.

- По высшей ставке, мой фюрер.

- Поздравляю, обер-лейтенант, — сказал Гитлер.

- Я думаю, нам следует поздравить пилота с чином капитана, — проговорил Мильх. Гитлер пожал руку Варзицу.

- Ну, что вы думаете об этой штуке, капитан?

- Я убежден, что через год или два только немногие военные самолеты будут иметь винты и моторы внутреннего сгорания, — горячо ответил Варзиц.

Гитлер поморщился. Он не любил предсказаний. Предсказывать, предвидеть — привилегия фюрера. Он повернулся к Удету:

- Выдайте капитану Варзицу двадцать тысяч марок из специального фонда. А теперь послушаем Хейнкеля. Почему вы отказались от пропеллера?

- История авиации — история борьбы за скорость, — затараторил Хейнкель. — Скорость поршневых самолетов стала затухать. Из мотора уже ничего нельзя выжать, а у реактивного самолета неиссякаемый запас скорости, за ним будущее.

- Объясните!

- Враг скорости — сопротивление воздуха. Чтобы это сопротивление победить, нужно увеличить мощность моторов, следовательно, вес самих моторов, баков с горючим, фюзеляжа…

- Надо поднять самолет выше, в разреженное пространство, — указал Гитлер.

Вопреки обыкновению, беседа Гитлера не заинтересовала.

- В других странах делают реактивные самолеты?

- Пока нет, но, насколько мне известно, над созданием реактивных двигателей работают Уиттл и Гриффит в Англии, Ледок — во Франции, Цандер, Победоносцев, Люлька, Меркулов — в России… Кстати, именно Россия, очевидно, продвинулась в этой работе особенно далеко…

Но что-то мешало Гитлеру относиться всерьез к «детской коляске».

- Кажется, вы были удостоены в прошлом году Национального приза за искусство и науку?

- Да, мой фюрер.

- Вместе с Меесершмиттом, — подсказал Удет. Гитлер протянул Хейнкелю руку:

- Благодарю, доктор. Вашу машину мы поставим в Музей авиации… [5]

- 3 -

Ранним утром 28 августа, выйдя на дежурство, Пихт застал в приемной генерал-директора постоянного представителя фирмы «Эрнст Хейнкель АГ» в Берлине Пфистермайстера.

- А ведь я жду именно вас, господин Пихт. И новость, которую я хочу вам сообщить, должна вас порадовать, — зарокотал Пфистермайстер, оставляя в покое золотую цепочку пенсне, которой поигрывал минуту назад, и выпрямляясь перед адъютантом Удета.

- Весьма признателен. Чем могу служить?

- Вы, конечно, знаете, что наша фирма испытывает сейчас новую модель — уже «Хе-178» с турбореактивным двигателем. Так вот, вчера Варзиц на этой машине продержался в воздухе целых семь минут! Теперь уже никто не вправе сомневаться в том, что доктор Хейнкель открыл новую эру в самолетостроении. Совершил, так сказать, скачок в новое качество.

- На этот счет я бы хотел узнать мнение Мессершмитта.

- Вы известный шутник, господин Пихт, — позволил себе рассмеяться Пфистермайстер, стараясь перейти на менее официальный тон. — Но согласитесь, что дело нешуточное.