Десантники Великой Отечественной. К 80-летию ВДВ - Михаил Толкач Страница 42

Из тени выступил комбриг Гринев.

– Мне доложили, что в лагерь больных и обмороженных, в район отметки 64,1 прибыл мой заместитель Вениамин Анатольевич Губин. С ним бригадный врач Юрий Казимирович Кржечковский и старший военфельдшер Николай Иванович Стародумов.

– Хоть одно полезное дело! – кольнул Тарасов комбрига-204.

Военный комиссар Никитин покачал седоватой головой:

– Стыдитесь, Тарасов!

Сообщение Гринева вызвало вздохи облегчения: душа будет спокойна за выбывших из строя товарищей.

– К слову сказать, не такие уж они и беспомощные, – заметил Мачихин. – Мне доложили, что своими силами отразили налет немцев. Отбились десантники!

В голосе военного комиссара звучала гордость: вот какие орлы у нас!..

Спустя 35 лет бывший врач батальона, ныне кандидат медицинских наук, Н.В. Попов помог восстановить в общих чертах эпизод боя израненных парашютистов с гитлеровскими молодчиками.

«В лагере находились крайне слабые люди с обморожениями 2-й и 3-й степени, у некоторых пострадали даже предплечья, не говоря уже о лицах. Ходить не могли почти все, передвигались ползком по снегу. И раненые тоже. Но у всех сохранилось стрелковое оружие, гранаты и в достаточном количестве боевые припасы. Немцы, конечно, пронюхали – лагерь без охраны! И решили напасть. Они учли, как им казалось, все: и то, что десантники едва передвигаются, и то, что у них легкое оружие, и то, что сосредоточены они на краю болота и что боевое охранение неполноценно…

Первые же выстрелы охранения всполошили лагерь. Из шалашей выскакивали парашютисты, выползали из снежных укрытий, занимали заранее облюбованные позиции – за деревьями, среди пней, в ложбинах и на взлобках, в сугробах. Подпустили фашистов на верный выстрел, на бросок гранаты. Образовалась круговая оборона, где каждый понимал одно: биться придется насмерть!

Сколько ни подымались немцы в атаку, ни разу не смогли сделать больше трех-четырех шагов. Лыжники били прицельно, хладнокровно. Гранаты рвались в самой гущине нападавших. Раненые в руку стреляли навскидку, как однорукие охотники, а те, что в ноги, отстреливались, привалившись к соснам. И немцы не взяли лазарет!..

Однако возвратимся в тот день, когда Шишкин вернулся в штабной шалаш. Первым делом к Рыбину: «Что у Куклина?»

Действительно, разведка 4-го отдельного батальона обнаружила временную стоянку пехотной вражеской части. У лесной деревушки Пекахино. Были поставлены палатки, настроены шалаши и землянки, с передовой, очевидно, отвели часть на отдых. Чуть восточнее, ближе к Подсосенкам, над речушкой Волочья, ребята засекли несколько офицерских палаток. Укрепленных, обложенных у основания снегом и соломой, с печками – дымились трубы. Ночами там был замечен плохо замаскированный электрический свет, слышались пьяные песни и музыка.

Военком-4 М.С. Куклин доложил об этом в штаб МВДБ-1. Оттуда Тарасов приказал: разгромить!

Командир роты Иван Александрович Гречушников, которому поручено было осуществить акцию, посчитал необходимым, чтобы до операции была уничтожена связь стоянки врага с гарнизонами Пекахино и Доброслей.

– Отрезать от внешнего мира!.. А ракетами… Пока-то они дозовутся помощи.

– Поручите моему взводу! – попросил коммунист Ваник Варданович Степанян. До службы в Красной Армии он работал в органах милиции. Десантником принимал участие в боях с белофиннами. Позднее проходил службу в Ленинграде, откуда и был направлен в МВДБ-1. В тылу немцев он отличался выдержкой, терпением и настойчивостью. Если Степанян в разведке, данные будут точными: такое мнение было о нем у командования 4-го отдельного батальона.

– Действуй, лейтенант! – разрешил Куклин.

На вылазку по подрыву средств связи неприятельского бивака Степанян отрядил Сашу Тарасова и сержанта Ивана Пепеляева. Диверсию обеспечивали шесть лыжников во главе с помощником командира взвода старшим сержантом Г.И. Сорокиным. Он был пермяк, родом из Березников.

Ребята быстро вышли на торную лыжню и по ней пересекли дорогу, проложенную немцами через лесок от деревни Пекахино к лагерю-времянке. Присвечивая изредка ручными фонариками, десантники обнаружили кабели и провода на шестах. И еще один толстый бронированный кабель. Лыжники разделились и залегли с двух сторон от места, где орудовали Пепеляев и Тарасов. Размотали бикфордов шнур, отползли на безопасное расстояние.

– Готово! – сказал Тарасов.

И тут из лагеря немцев вывернул мотоцикл. Полоса света металась по деревьям – водитель гнал как сумасшедший! Очень хотелось Ивану Пепеляеву сшибить лихача. Но сдержал себя.

– Развлекаются, паразиты! – проворчал он.

Утих рокот мотора. Тишина. В Пекахино тявкнула собака. Ветерок донес немецкую речь – переговаривались патрульные. Вдруг пойдут в сторону десантников?.. И Пепеляев тронул Тарасова:

– Пора!

Саша поджег шнур. Подхватились, на лыжи – ходу! Взрыв был резким, как хлопушка. Пепеляев даже крякнул от удовольствия, когда увидел голубое пламя над кабелями. По толстому, оказывается, немцы подавали на бивак электричество из Доброслей: офицеров ублажали!..

Взметнувшееся над дорогой пламя послужило сигналом атаки для остального батальона, который к тому времени был уже на исходных рубежах.

Налет советских парашютистов был дерзким и неожиданным. Горели брезентовые палатки. Вспучивались от взрывов гранат землянки. Под пулями падали полусонные гитлеровцы. Минеры взорвали пять автомашин и запасы боевого снаряжения. Разведчики во главе с младшим лейтенантом Сунгатом Касимовым обнаружили замаскированную радиостанцию на машине, истребили вражеских связистов и разбили аппаратуру, захватив с собой батареи питания для рации взвода связи Ивана Лашука…

Рвались патроны, и трассирующие пули рисовали разноцветные дуги на темном небе, чертили пунктиры в черном лесу. Десантники торопливо набивали вещмешки продуктами из офицерских запасов. Командир роты Гречушников и комиссар Куклин принимали найденные документы солдат и офицеров, карты и бумаги – все для Тоценко и начальника особого отдела Б.И. Гриншпуна.

Но вот ракета озарила небосвод:

– Отход!

Лыжники группами стремительно исчезали в лесу. Впереди бежали самые выносливые: пробивали лыжню по целине. И с ними – комсорг Иван Новиков.

Перед лыжниками Явонь с крутыми берегами. Ложбину русла пересечь в темноте, в густом кустарнике, да еще снег по пояс – уметь надо!.. Перед самой лежневкой, дорогой из бревен, в болотистой низине, на излуке, в леске, укрепился фашистский пулеметчик, косит напропалую. В эту полосу и выскочили Пасько с Катаевым. Укрылись за бугорком. В первой цепочке парашютистов на берегу комиссар Куклин. «Этот долго не залежится», – подумал Катаев. И впрямь комиссар уже на ногах взмахнул автоматом:

– Вперед!

Ребята в белых балахонах, на лыжах, кричат «ура», грудью прут на гитлеровский заслон.