Замок Опасный - Джон Де Ченси Страница 44

«Я слушаю».

— Ты не появился, когда я позвал.

«Я был занят другим».

— Как это может быть?

«Со мной говорил другой человек».

— В самом деле? Странно.

«Ты более не единственный, сын Эрвольда».

Он рассмеялся.

— Я вижу, тебя многому научили.

«Я многое забыл. Мне нужно учиться заново».

— Зачем?

«Чтобы вновь обрести свою прежнюю сущность».

— Да, конечно. Но хватит об этом. Я хочу знать природу пароксизма, который ты недавно испытал.

«Я не знаю, что это было. Мой другой собеседник тоже об этом спрашивал».

Он поднял брови.

— Понятно. И что ты ответил?

«То же, что и тебе».

Он кивнул.

«И еще…»

Он подождал.

— Да?

«Что это была утрата. Я теперь могу сказать, что она была несущественной, но все же — утратой».

— А ты можешь сказать, что именно было утрачено?

Долгая пауза.

«Часть того, что составляет меня. Я больше не сумма всех моих частей. Я — меньшее».

— В самом деле? Это новость. А точнее?

Молчание.

— Ты знаешь свое имя?

Пока он ждал, по лбу его стекала тонкая струйка пота.

И наконец…

«Нет. Я до сих пор безымянный, я до сих пор в оковах. Но придет время, когда я снова смогу взмахнуть крыльями и подняться в воздух».

— Прежде чем это время придет, скажи мне вот что. Может ли быть эта утрата результатом того, что кто-то что-то взял и унес?

«Да! Именно так. То, что я утратил, было у меня отобрано».

Он медленно перевел дыхание.

— Хорошо. Может быть. А может быть, и нет.

Он поднялся и вышел из комнаты. В следующей комнате повернул направо и, пройдя через арку, вошел в третью комнату, где стояли несколько столов и скамеек, а в другом конце располагался большой камин. Он встал между двумя каменными пилястрами, лицом к стене, и, вытянув руки, свел вместе указательные пальцы. Потом развел руки в стороны.

Часть стены между пилястрами исчезла, открыв прекрасно обставленные апартаменты. Двое стражников в другом конце портала встали по стойке смирно и отдали честь.

— Как дела? — спросил он одного из стражников.

— Все в порядке, сир.

— Моя семья уже проснулась?

— Здесь еще раннее утро, сир.

— Жаль будить их, но придется. У меня нет времени.

— Как вам будет угодно, сир.

Он миновал большую гостиную, из которой открывался вид на веранду; невероятно яркое голубое утреннее небо резало глаз. Дальше шли несколько служебных помещений, а затем длинный коридор, в конце которого по обеим сторонам деревянной, украшенной резьбой двери стояли еще двое стражников. Они отдали честь, после чего один из них осторожно открыл перед ним дверь.

Сначала он заглянул в детскую. Его сын сбросил во сне одеяло. Он укрыл спящего мальчика, затем прокрался в комнату дочери. Она лежала на спине, и ее маленькое овальное личико в лучах утреннего солнца светилось невинностью. Он прикоснулся губами к ее лбу, потом погладил по длинным темным волосам и, подойдя к окну, прикрыл ставни, чтобы свет не разбудил девочку.

Затем тихо ступил в спальню. Его жена сидела на постели, улыбаясь ему.

— Я слышала, как ты вошел.

— Извини.

— Нет, я не спала. — Она протянула к нему руки. — Иди ко мне.

Некоторое время они молча лежали рядом.

Наконец она спросила:

— Все кончилось?

— Не совсем.

— Значит, ничего не изменилось? Мы потеряем замок?

— Может быть.

Она повернулась на бок, лицом к нему.

— Мне все равно. Но нам ведь здесь хорошо, правда?

— Хорошо. Однако дело не в этом.

— Так в чем же? Ты здесь вице-регент. Разве у тебя недостаточно власти, недостаточно богатства?

— Дорогая, вряд ли это связано со стремлением к богатству или власти.

Она нахмурилась.

— Извини. Зря сказала.

— Ничего.

— Я никогда не хотела быть королевой. Меня совершенно не интересует та бесплодная земля и тот старый замок. Извини.

— Я знаю. Но это не важно.

— А ты так его любишь…

— Не расстраивайся раньше времени. Я его еще не потерял.

— О, она — неизмеримое зло, вне всякого понимания…

— Она просто безумная, несчастная женщина.

— Несчастная женщина? Как ты можешь думать о том, что она заслуживает жалости, когда…

Он прикрыл ей рот, что-то успокаивающе шепча.

Она замолчала.

Тогда он убрал руку и поцеловал жену в щеку.

— Мне нужно идти.

— Так скоро?

— Что-то случилось. Я должен разобраться. Собственно, крохотная надежда еще есть.

— Правда?

— Да. Потерпи немножко, я все выясню.

Он встал и выглянул в открытое окно. Низко висящее над горизонтом солнце отбрасывало лучи на поверхность моря, где пенились серебристые и голубовато-зеленые гребни волн. Неподалеку, на берегу, покачивалась на соленом ветру высокая пальма.

Он повернулся к кровати. Жена стояла на коленях, напряженно следя за каждым его движением. Лучи солнца падали на ее высокие груди, на ее грустные и умоляющие темные глаза. Он протянул к ней руки, и она спрыгнула с постели и подошла к нему. Они обнялись.

— Останься, — попросила она. — Пусть наступит конец света, раз тому суждено.

— Не будем об этом, — ответил он, лаская ее нежную кожу.

— Не будем. Но разве не может у меня быть маленьких тайных желаний?

— У меня есть одно, — сказал он. — И сейчас оно в моих руках.

— Любимый!

Они упали на постель. Понимая, что это, возможно, в последний раз, он наслаждался каждым прикосновением, каждым всплеском страсти, каждым толчком ее бедер и всей любовью, какую она дарила ему.

Наконец она, закрыв глаза, откинулась на подушки. Он встал и оделся, стараясь не шуметь. Несколько мгновений он разглядывал ее стройную загорелую фигуру, вытянувшуюся на постели. Потом повернулся, собираясь уходить.

— Кармин…

Он остановился.

— Да, дорогая?