Охота на Санитара - Андрей Кивинов Страница 40

При мысли о Светлане, оказавшейся в руках Санитара, Заваров скрипнул зубами. Спокойно! Сейчас эмоциями делу не поможешь. Он виноват, целиком виноват в том, что с ней приключилось, но от посыпания головы пеплом она не вернется. Ее придется выручать. Вот после этого, когда враги будут мертвы, а они вдвоем окажутся в безопасности, наступит время объяснений и покаяний. Он вымолит у нее прощение. Сделает все что угодно, лишь бы она его поняла и не судила слишком строго. Хотя какое, к чертям, может быть «строго»? Он заварил такую кашу, что никакое наказание не окажется чрезмерным. Лишь бы она его не бросила, иначе все окажется бесполезным. Но смогут ли они жить дальше вместе? Он – сможет.

Спокойно. Для того, чтобы думать о будущем, девушку нужно сначала спасти.

Пошел сильный дождь, через разбитое окно салон машины стало заливать. Гаишник, регулировавший движение через перекресток, проводил «окушку» удивленным взглядом, но ни останавливать, ни связываться по рации со следующим постом не стал.

Трубоукладчиков занимал квартиру в элитной новостройке. Огороженный паркинг, магазинчики и салоны всяких бытовых услуг на первом этаже, пост охраны на входе. Выкрасть его отсюда представлялось задачей довольно проблематичной. С другой стороны, так же станет рассуждать и сам адвокат. Лишь бы он появился, а уж добраться до него Заваров сможет.

В течение ночи Артур несколько раз покидал холодный салон микролитражки, чтобы сходить позвонить, благо таксофон был расположен в таком месте, откуда единственный подъезд дома был виден как на ладони. «Аппарат вызываемого абонента выключен…» – отвечал механический голос, и Заваров тихо матерился, поглядывая на темные окна адвокатской квартиры. Перебросившись несколькими фразами со Шмелевым, главного Артур ему не сказал, только предупредил, что обязательно приедет утром.

– С тобой все нормально? – По голосу друга Заваров понял, что он трезв, спать еще не ложился и ждал вестей.

– Нормально.

– Я так и думал…

Ночь закончилась, Трубоукладчиков так и не объявился. В половине девятого, когда жильцы престижного дома стали разъезжаться на работу, Артур прекратил наблюдение. Последний раз позвонил, прослушал тот же равнодушный голос и подумал: а вдруг Вениамин Яковлевич просто сдох? Воздуха в багажнике хватало, но сердцу ведь не прикажешь, могло и остановиться, не выдержав потрясений.

От этой мысли сделалось совсем тоскливо, но жалость была ни при чем. Как любил говорить его взводный, жалеть врагов можно только на отдыхе, а когда находишься с ними —в открытом противостоянии, их надо уничтожать. Всеми возможными средствами и с максимальным усердием.

На железнодорожном переезде, совсем близко к улице Заповедной, образовалась длинная «пробка», обычное в этом месте явление. Несколько раз в течение суток автомобильное движение перекрывали на 30-40 минут, чтобы пропустить московский поезд. Общественность роптала, но представители МПС вели себя непреклонно. Зная график железнодорожных перевозок, к нужному времени нередко подтягивался и экипаж ГИБДД, чтобы прихватить нетерпеливых водителей, стремящихся проскочить в объезд шлагбаумов или остановиться впереди очереди, за белой стоп-линией. Сегодня гаишников не было, и микролитражку Заварова, по инерции подкатившую в хвост замершей автомобильной колонны, подрезало спортивное «купе» с двумя блондинками в салоне, а слева, на расстоянии считанных сантиметров от «Оки», притерся грузовой микроавтобус с рекламой пива на бортах. Повезло, ждать пришлось считанные минуты. Фирменный поезд пронесся на большой скорости, последний вагон, мотнувшись на стрелке, быстро исчез из виду. Упиваясь своей маленькой властью, работница переезда выждала какое-то время, вполне достаточное, чтобы состав преодолел несколько километров, поскребла куцым веником рельсы возле своего домика и ушла поднимать шлагбаум.

За встречными машинами Заваров не следил, сосредоточив внимание на фонарях двигавшегося впереди «купе». Из-за отсутствия водительского опыта он чувствовал себя не очень уверенно и даже боялся оторваться от баранки, чтобы стереть с лица дождевые капли. Тем не менее что-то заставило его бросить взгляд влево и зафиксировать темно-серую «ауди-80», за лобовым стеклом которой угадывались силуэты двух человек. Машина показалась знакомой, но рассмотреть ее как следует Артур не успел. Пивной микроавтобус резко прибавил скорость и перекрыл нужный сектор обзора, а светловолосая дамочка в приземистом и жутко дорогом «купе» так ударила по тормозам, что осадить «Оку» получилось лишь впритык к бамперу иномарки. Сзади принялись нервно сигналить, и Артур, поглощенный чисто водительскими проблемами, про темно-серую «ауди» забыл.

Вспомнил, только когда Шмелев, не дав поздороваться, огорошил:

– Ко мне приезжали менты. Акулов и Волгин из ГРУ. Черт, ты почему не позвонил? Вы могли встретиться по дороге.

– Они меня не заметили.

– Ты с ними знаком?

– Пришлось пообщаться.

– Мне они показались нормальными.

– Сперва мне тоже так показалось. Поэтому я и сел. Надо было сразу после разговора с ними рвать когти из города. А я поверил, остался, и они меня заложили.

– Они не могут заложить. У них работа такая.

– Работу можно делать по-всякому. Как они узнали твой адрес?

– Знаешь, мне не сообщили об этом, а спрашивать я не стал. Сомневаюсь, что они ответили бы честно. На тебя хотят повесить двойную мокруху.

– Как, уже?

– Один мент убит, второй тяжело ранен.

– Кто? – Артур был потрясен.

– Я ни о чем тебя не спрашиваю, – сказал Шмелев, глядя мимо Заварова.

Заварову стало по-настоящему страшно. Торопясь удрать с дачи Шустрого, он не только потерял пистолет друга, но и не обыскал убитых бандитов. А что, если Рашид был настоящим сотрудником, работающим на Санитара? Стоп! Когда он уходил с дачи, там оставались одни трупы, причем трупы настолько явные, что отправить кого-либо из них в реанимацию не мог бы даже очень пьяный ветеринар. Впрочем, Акулов мог и соврать. Опера любят искажать информацию… Но каким образом так быстро высчитали, что к бойне в убежище Шустрого причастен именно он? Такое могло произойти лишь в том случае, если кто-то действительно остался в живых и дал показания.

– Они не говорили, где именно это случилось?

– Нет. – Шмелев ограничился коротким ответом, но по глазам было видно, что ему хотелось продолжить: «Ты сам не помнишь, где поразвлекся сегодняшней ночью? Или одним местом не обошлось, ты заскучал и навалил штабеля трупов по всему городу?»

– Короче, слушай сюда… Исповедь Заварова заняла минут двадцать. Нервничая, он не мог найти нужных слов, перескакивал с одного на другое, повторялся. Неоднократно замолкал, возвращался к уже рассказанному эпизоду, чтобы дополнить его подробностями, а потом терял нить повествования и продолжал говорить не с того места, на котором прервался. Шмелев морщился, но за уточнениями не лез и молча дымил папиросой до тех пор, пока Артур не произнес: