В моей руке - гибель - Татьяна Степанова Страница 20

— Уж не первый случай у нас на Мебельном! — кричала одна. — Вон у Базыкиных тоже коза пропала, а у Сидоровых кролики! Только они богатые у нас, жалиться к вам не пошли.

А мы с Настеной — бедные, одни пацанов ростам, для нас и курица — ущерб значительный. Так что, дорогой товарищ, будь добр, меры принимай… А уж если ваш беззубый закон не позволяет к этому вору статью какую подвести, скажи нам, мы с ним по-свойски, по-деревенски посчитаемся.

— Все наш закон позволяет, дорогие гражданочки, и меры и контрмеры, морщился участковый. — Только скотинка-то ваша того… Кому она нужна-то, господи? Сама куда-нибудь убрела. А ведь тут дело возникнет, вы вдумайтесь. Уголовное дело! Ответственность, морока занятым людям, и, тьфу, по такому пустяку — коза, видите ли, испарилась!

— Моя Маруська мне пять литров молока давала, — взвилась одна из теток. — И убечь сама никуда не могла — к колышку, зараза, была привязана. Я ее на травку пустила, а вы…

Если не примешь заявление — к прокурору пойдем!

— Что за люди! Давайте уж, — участковый сунул бумаги в планшетку. — Мне только живность вашу искать сейчас. Тут у нас дела серьезные — убийство в районе, небось слыхали, а вы с такой мелочовкой…

— Коза моя была источником дохода целой семьи. У меня двое вон мал мала. Ты, что ль, им теперь молока отдоишь?

У тебя и доилка небось еще не выросла!

— Но-но, — лейтенантик вспыхнул до корней волос. — Без оскорблений при исполнении.

Катя отвернулась, чтобы его не смущать. М-да-а, кражи скота в сельской местности. Как-нибудь надо тиснуть по этому поводу статеечку в «Сельскую жизнь». Для этого молодца, конечно, подумаешь, коза, а для деревенских…

В дежурку заглянул Колосов, и участковый тут же выпроводил назойливых жалобщиц восвояси.

— Как поручили — все исполнил, товарищ майор. — Он достал из планшетки блокнот. — У всех был, со всеми беседовал. Тут вот показания соседей Соленого. А тут… Жена Яковенко Ганичева Лидия Александровна, семидесятого года рождения, местная. Но она ничего о муже своем бывшем сообщить не может. Плачет только, — он вздохнул. — Она сейчас не в Раздольске с родителями живет, как в ориентировке указано, а на Мебельном.

— На Мебельном? — Колосов нахмурился. — И давно?

— Полгода уж как. Бабка у них померла, дом там оставила.

Ну, Ганичева туда и перебралась. Работает она в Павлово-Посаде. Ей до станции на электричку ближе с Мебельного — через лесок, и там. С мужем бывшим, с этим Яковенко, в тот день, тридцатого апреля, говорит, они не виделись. Он ей звонил на Пасху. Ну и все.

— А почему они развелись, не спрашивал?

— Спросил. Говорит, ей его работа обрыдла. Дома почти не бывал, получал мало. Она его все куда-нибудь в охрану устроиться просила, а он органы бросать не хотел, ну и конфликтовали… Не фронтовая подруга, в общем, эта гражданочка.

— Яковенко мог знать, что она на Мебельный перебралась?

— Конечно. Он же ей звонил. А потом он же сам ее со всем барахлом туда и перевез — у него «москвичек» родительский, ну помог бывшей супруге.

Катя слышала их разговор и ничего не понимала: это кто еще такой Яковенко? И почему это Никита при упоминании Мебельного поселка так насторожился? Правда, спроси она его — он бы и сам сейчас не ответил. Может быть, его встревожил тот факт, что Мебельный, где проживала жена пропавшего без вести, располагался всего в пяти километрах от Половцева, где столь странным и диким способом замочили Антипова? Ну что из того? Что из всей этой пестрой мозаики вытекает?

Явно, что пока не вытекало ничего. Но Колосов все же заметил:

— Ты вот что, лейтенант… Это дело серьезное. Без вести пропал наш коллега, брат по оружию. Так что приложи максимум, понял? Поспрашивай на Мебельном, на станции, ну и вообще… Фото вот это покажи. Парень Яковенко был рослый, видный, а вдруг…

— Есть, — участковый кивнул. По его серьезному насупленному виду Катя поняла, что пропавшего без вести этот молодец будет искать с гораздо большим рвением, чем каких-то там коз.

— Ну, теперь в морг. — Колосов взглянул на Катю, потом на наручные часы: рабочий день окончился — 18.00. Однако судмедэксперта Семена Павловича можно было застать в отделе экспертиз, находившемся при морге районной больницы, и в гораздо более позднее время.

— Никит, а ты мне не хочешь объяснить, что все это значит? — В машине Катя, помалкивавшая до сих пор, ринулась в атаку. — Ты меня взял с собой, а я тут как дура — ничего не знаю, не в курсе. Это нечестно. Мы не так договаривались.

— Мы договаривались, что ты не станешь морочить мне голову со своими газетами, — буркнул Колосов. — А я тебя возьму с собой. И все. Слушай и смотри. И запоминай., - Но хоть скажи, кто такой Яковенко!

Он встретился с ней взглядом. Когда требовалось, Катя умела смотреть на мужчин «как надо». И он скрепя сердце подчинился — нет, не капризному тону, не ее настырному любопытству, а этим вот глазам… Бог мой, зачем ты дал женщинам, к которым мы «ну очень хорошо относимся», только не решаемся им в этом признаться, такие вот глаза, такие…

Катя слушала его краткий сухой отчет и злилась: информацию выжимает из себя по капле. И даже не взглянет смотрит себе остолбенело на дорогу. И главное, ничегошеньки не объясняет! Думай сама — легко сказать. При чем это в деле о заказном убийстве бывшего депутата и убившего его киллера какие-то еще пропавшие без вести? Соленый — алкоголик, этот бедняга… Жалко парня. Раз столько дней нигде не объявился — значит, труп, чудес не бывает. Царствие ему небесное. Но пропал-то он в Москве, а Никита…

Однако трещать о том, что «ей все равно ничего не ясно», она поостереглась: Колосов и так хмурый, как туча, нечего его раздражать пустой болтовней.

Она даже вздохнула с облегчением, когда они въехали во двор больницы: может, тут, у патологоанатома она услышит что-нибудь полезное для будущей статьи. Вообще-то к моргам, несмотря на годы службы в милиции, Катя относилась очень неспокойно и при малейшей возможности старалась таких визитов избегать. К счастью, судмедэксперт — крошечный, гномьего вида старичок в очках и белом халате — принял их не в анатомическом зале, препарируя бездыханное тело. Катя страшилась именно этого, у нее аж коленки подгибались, когда Колосов вел ее к одноэтажной пристройке на задворках больницы, пропахшей формалином и хлоркой.

Семен Павлович принял их в своем кабинете, тут же гостеприимно включая чайник в розетку: «Вы, молодежь, с дороги, пожалуйте, чайку с лимончиком, вот печенье курабье…»

Катя скромненько угнездилась в углу. Пока она пила чай, Колосов внимательно изучал заключение судебно-медицинской экспертизы тел Сладких и Антипова, подготовленное Палычем для прокуратуры. Потом передал листы Кате. Она тоже все внимательно прочла. Итак, смерть Антипова наступила… смерть Сладких наступила… Входящее пулевое отверстие… выходящее… та-ак… поражение левой лобной доли мозга…