Черный ангел - Варвара Клюева Страница 5

"Голуби" у нас, с понтом, англичане, "Сент-Джеймский двор". Шофер Ваня - Сэр Джон, экспедитор Игорь - Сэр Гарри. Обхохочешься. Еще у них есть Леди Мэри, Леди Энн и Леди Джулия. А директора их, Эдика, величают не иначе как Сир. Или еще Ваше Величество.

А имена "пульсаровцев" перекроили на французский лад. Всех, кроме меня. Меня эта стервозина Ирен с первого же дня окрестила Мыколой. А чего, спрашивается? Я много раз объяснял, что никаких хохлацких корней у меня нет. А мне говорят: "Да у нас французских тоже вроде не наблюдается". Зациклились на этом Мыколе, и все тут. Они вообще часто потешаются за мой счет - без всякой причины, заметьте. Ну и ладно, пускай потешаются, я не из обидчивых. И вообще, смех без причины признак дурачины, а с дураков чего взять?

Но это я отвлекся. Вернемся к гулянке по поводу дня рождения Джованни. Вообще-то мы работаем до семи, но раз такое дело, решили свернуться пораньше. Без чего-то шесть Джованни и Чезаре, прихватив с собой нашу Катрин (в качестве консультанта, как они выразились), отправились в ближайший супермаркет за выпивкой и закусью. В четверть седьмого Базиль, гендиректор "Пульсара", выдал девицам ключ от конференц-зала, и они пошли накрывать на стол. В половине седьмого начальство всех трех фирм просигналило сбор, народ переключил телефоны на автоответчики и рванул к столу.

Гудели мы не в полном составе. Наш курьер Жоржик повез образцы сувениров одному из клиентов, да так и не вернулся. Элен (она у нас рекламу в прессе размещает), как всегда, со всех ног поскакала домой, к ребенку. Юля, то есть леди Джулия, вначале грозилась остаться, но потом позвонила мужу и быстренько передумала. Альбина, секретарша или, как ее в шутку называют, "технический директор" дизайн-студии, в этот день вообще не работала, только заехала утром на минутку поздравить шефа. Обоим сэрам, и Джону, и Гарри, пришлось срочно ехать в типографию за рекламными листовками, а потом еще развозить эту макулатуру по "точкам". Ух, как они ругались перед отъездом! Это, говорят, прямо новая, блин, народная примета, так-растак! Как в конторе пьянка, так у нас, блин, внеплановый выезд, тудыть-растудыть! А Игнат (папа Карло) пришел, но садиться за стол не стал. Засосал стакан водяры, хлопнул Джованни по плечу и смылся. Работать, говорит, пойду, пока запал весь не вышел. Он у нас вообще со странностями.

Короче, за столом собралось одиннадцать человек: я, Джованни, Чезаре, Базиль, Эдик, леди Энн, леди Мэри, Полин (наша вторая директорша), Эжен (старший менеджер), Катрин и зараза Ирен. Базиль, Чезаре и Эдик по очереди толкнули речь в честь Джованни и вручили ему подарки. На этом торжественная часть закончилась и началась нормальная рабочая пьянка. Все оживились, разговорились. Даже у молчуна Эжена развязался язык, он и Джованни с Базилем о какой-то чепухе заспорили, аж до крика дело дошло. Эдик, как водится, распустил хвост перед девицами, целое представление устроил. Чезаре, бабник номер два, старался от него не отставать. Я тоже рассказал пару очень удачных анекдотцев. Все смеялись. Потом кто-то включил музыку. Часть народа пошла танцевать, часть - курить, остальные продолжали болтать и поддавать.

Около восьми часов в холле, где у нас курилка, раздался дикий визг. Нас всех прямо подбросило и разом швырнуло туда. Визг шел из-за большого фанерного стенда, который отгораживает темный угол под лестницей, где наша уборщица хранит свои тряпки-щетки. Мы в спешке опрокинули стенд и чуть не сбили с ног Катрин. Она стояла за стендом - белая до жути, рот разинут, глаза вытаращены - и тыкала пальцем в сторону Чезаре, который склонился над чем-то в углу.

Мы всей толпой ринулись в угол. Сначала мне ничего не было видно за чужими спинами. Потом Чезаре крикнул:

- А ну, сдай назад! И пусть кто-нибудь принесет лампу с удлинителем. И в "скорую", в "скорую" позвоните!

Народ немного отступил, Эжен бросился за лампой, кто-то побежал звонить. Я пробился вперед, заглянул через плечо Джованни и увидел лежащие на полу ноги в джинсах и кроссовках.

- "Скорая" уже не к спеху, - сказал Эдик и встал с корточек. - Звоните сначала в милицию.

Эжен принес включенную лампу и передал ее Чезаре. Чезаре посветил под лестницу, и мы увидели жмурика - бритого бугая в кожаной куртке на меху. Рожа у жмурика была перекошена, глаза остекленели, здоровенная клешня прижата к горлу.

Жуткая картина! Все аж отшатнулись. Кто-то ахнул, кто-то ойкнул, и наступила тишина, как будто мы разом онемели. Потом народ зашевелился и дружно потек обратно в конференц-зал. Сначала все сидели как пришибленные, потом кое-кто в нервах набросился на жратву, кое-кто налег на спиртное. Поднялся галдеж. Все гадали, кто этот тип под лестницей, каким ветром его занесло к нам и от чего он окочурился. Мэри предположила, что бугай приходил к зубному (месяца два назад мы сдали одну из комнат на втором этаже в субаренду армянину-дантисту) и помер от аллергии на какое-нибудь лекарство. Вышел от врача, спустился, тут его и скрутило. Джованни сходил наверх, но вместо зубодера привел Игната. Зубодер и его сестричка уже ушли. Ну правильно, они тоже до семи работают.

В общем, сидели мы, ждали милицию, спорили, удивлялись, чего это жмурик под лестницу полез, но о возможном криминале никто даже не заикнулся. Я сначала тоже ни о чем таком не думал. Мало ли от чего люди в ящик играют. Может, у бугая сердце было слабое или сосуды ни к черту. По виду, конечно, не скажешь, но, говорят, что у качков такое бывает. Тренированные-то они тренированные, но и перегрузки у них дай боже, не всякое сердце выдержит. К тому же, по крайней мере, на первый взгляд, никаких дыр в шкуре нашего жмурика не наблюдалось. Короче, ничто, как говорится, не предвещало.

Но у меня, наверно, особое чутье есть. Я, хоть и не думал сначала ничего плохого, но на коллег посматривал, за лицами наблюдал. Лица были разные озабоченные, хмурые, возбужденные, испуганные. В общем, ничего особенного, такие и должны быть у людей, которые только что обнаружили у себя в конторе незнакомый труп. А потом глянул на гадину Ирен. И моментом учуял, что труп наш дурно пахнет. Проще говоря, смекнул я, что бугай не сам по себе копыта отбросил.

Я не сразу ее заметил, потому что она сидела на отшибе, в тени канцелярского шкафа и не шевелилась. Рожа вся такая каменная, и всегда-то бледно-желтая, теперь вообще сливалась с белой стеной. Ладони зажаты между коленками - видно, чтоб не дрожали. Спина, плечи, шея напряжены, как будто на бабу бетонную плиту взвалили и она эту плиту из последних сил держит. Сидит, голову опустила, в пол пялится. "И чего это она так переживает?" - думаю я. Только подумал, как она буркалы свои от пола отлепила и по сторонам - зырк. Оценивающе так, с опаской.

Тут я все и понял. Видать, жмурик-то на совести этой змеи подколодной, думаю. Замочила парня, гадина, а теперь зыркает, проверяет, не видел ли кто чего. Тут она на меня покосилась, и я быстренько отвернулся. Не ровен час учует, что я обо всем догадался. Мне жизнь пока еще дорога.

Потом приехала милиция. Мы думали, они нас до ночи продержат, допрашивать будут. Но ничего подобного. Спросили только, кто и как обнаружил тело, знает ли кто покойника и кто видел его тут раньше. Про тело Катрин сказала, что она о его ноги споткнулась. Мол, Чезаре показывал ей свои плакаты, что на стенде повешены, а потом они решили с той стороны посмотреть, не висит ли там чего, тут она и споткнулась.