Эликсир бессмертия - Анна Зотова Страница 61

Елена Петровна рассказывала что-то еще, но Аня уже не слушала. Она продолжала хранить на лице внимательно-заинтересованное выражение, а сама с каким-то непонятным облегчением думала, что вот все и встало на свои места. Нет, в этой истории, конечно, осталось еще много непонятностей, но в принципе картина ясна. Чтобы выбить из доктора Лоренца эликсир, Оксана организовала похищение своей сестры. А все остальное, как писал Юрий Визбор, «такси». Аня достала из сумочки косметичку, набитую ватой, осторожно покопалась там и вынула злополучный пузырек.

— Вот, — сказала она и осторожно поставила его на стол.

Елена Петровна замолчала. Она стояла у окна, продолжая кутаться в платок, и смотрела на Аню, словно ожидая от нее еще чего-то. Чего?

— Простите меня, Елена Петровна, — вздохнула Аня. — Я такая дура!

— Да что ты, душа моя! — Елена Петровна подошла к ней и легонько ее обняла. От нее еле слышно пахло валерьянкой. — Ты вела себя очень достойно. Доктор Лоренц позвонил мне вчера и сказал, что ты была выше всяких похвал. А он врать не будет. Он у нас честный…

Они проболтали еще около часа, но уже о вещах, не имевших отношения ни к Оксане, ни к Лоренцу, ни к Чебракову. Пузырек с эликсиром, мирно стоящий на столе, словно растопил какой-то их общий внутренний лед. Елена Петровна рассказала кучу смешных историй из жизни ее собачек, и они долго рассматривали фотоальбом, где Марсик, Венчик, Баксик и Менчик были запечатлены в разные периоды своей жизни. В этих нейтральных водах, которые никого ни к чему не обязывали, обе чувствовали себя легко и свободно. Правда, Аня боялась, что Елена Петровна все же соскользнет на свою излюбленную «гадальную» тему и вспомнит о дальней дороге и крестовом короле, о чем она в свое время предупреждала Аню, но, слава Богу, у Елены Петровны хватило ума забыть обо всем этом. А может, и правда забыла? Они поцеловались на прощание, и Аня вызвала лифт.

Ливень уже сошел на нет, так что зонтик можно было не доставать. Чего-то хотелось такого… незнамо, в общем, чего… Стемнело. Серое набрякшее небо угрожающе низко нависло над городом, и машины по проспекту Мира шли медленно, упираясь друг в друга фарами и стараясь держать дистанцию. Аня купила связку бананов и спустилась в переполненное метро, чтобы выйти на «Чистых прудах». Почему-то ей захотелось взглянуть на пруды, пройтись мимо них, туда пройтись и обратно, просто так, без всякой цели, одной. Дождя и здесь уже не было; дул ветер, сильно морщиня воду и хлопая плохо закрепленной стеной павильона «Кока-Кола». Проехали одна за другой две машины «скорой помощи», активно работая мигалками. К спинке одной из лавочек прилипла забытая кем-то косынка в белый и красный горошек.

У киоска с дисками Аня остановилась. Ей вдруг стало ясно, чего недостает этому вечеру. В окошке виднелось немолодое усатое лицо продавца.

— Простите, пожалуйста, — улыбнулась ему Аня, — а вы случайно не знаете такую песенку? — И напела: «Ева с Чистых Прудов уплывает по черной реке…»

— Знаю. Щас, — кивнул продавец и, секунду подумав, выдернул наугад из стопы один из DVD-дисков. — Вот. — Он сдул с него воображаемую пыль.

— Поставьте, если можно.

Продавец кивнул и защелкал невидимыми кнопками. Через пару секунд зашипели спрятанные в киоске динамики, пошел гитарный перебор, а потом знакомый низкий голос запел:

Ева с Чистых Прудов уплывает по черной реке, Уплывает по черной реке на кораблике белом. Ей не страшно ничуть, ведь у Евы зажат в кулачке Вечной жизни залог, на ладошке написанный мелом…

Аня уходила все дальше по Чистопрудному бульвару, думая, что вот, собственно, и все, история, в которую она угодила, закончена, завтра новый день, и нужно жить дальше. Да, в этой истории осталось много белых пятен, очень много, но все рано или поздно выяснится, потому что нет ничего тайного, что не стало бы явным. Но сама она не станет ничего выяснять. С нее довольно. Ее кораблик плывет дальше. Аня шла по бульвару, а вслед ей неслось:

…Ева, бойся меня, стерегущего воды свои, Не на жизнь, а на смерть возжелавшего встречи с тобою. Я настигну тебя и ладошку с залогом любви Разожму под водою, и слабые буковки смою.