Убийство несолоно хлебавши - Арина Тарелкина Страница 7

Впрочем, вскоре я узнала чем: в мусорном ведре под раковиной нашлись картонные коробки из-под китайской еды. И одна огромная из-под пиццы. Значит, Ольга была дома уже после визита уборщицы.

Дальнейшее обследование ничего не дало – кухонные шкафчики также не радовали содержимым. Сахар, пачка чая в пакетиках и банка не самого дорогого растворимого кофе – вот и все, что мне удалось в них отыскать. Ни макарон, ни даже хлопьев или прочих нетребовательных к готовке продуктов. Судя по сияющей новизне варочной поверхности и духового шкафа, с момента установки ими никто не пользовался, что, разумеется, добавляло несколько штрихов к общему портрету Ольшанской, но ни на йоту не приближало к разгадке ее исчезновения.

– Кхм, – раздалось сзади деликатное покашливание Ганина, решившего так обозначить свое присутствие. – Ты не забыла, зачем мы сюда приехали?

– Нет, – проговорила я, впрочем, не очень уверенно.

– Детская там, – подсказал помощник, указывая на белую дверь, украшенную огромной наклейкой с изображением Микки-Мауса.

– Ах да, – протянула я нехотя и направилась в указанном направлении. Я ожидала увидеть что угодно, но только не то, что увидела, толкнув дверь. Типичная детская комната (в моем представлении) – это хаос и раздрай. Это всегда самые неожиданные вещи в самых непредсказуемых местах. Яблочные огрызки на кровати, фантики между стеной и шкафом, наваленные горой учебники и, разумеется, неизбежные носки на полу. Во всяком случае, когда речь идет о мальчиках. Имея пусть небогатый, но все же показательный опыт общения с мужчинами, могу с уверенностью сказать – их отношения с носками регулируются генетической памятью. Иначе невозможно объяснить универсальность этой проблемы, знакомой практически всем и каждому. Разность воспитания и менталитета, играющая большую роль во многих других аспектах, в этом никак не проявляется. Мне кажется, прямо сейчас где-то на острове в Тихом океане мать пилит своего непутевого сына за неубранные на место… Хорошо, пусть не носки, так… Ну, не знаю… Бусы? Обереги? Браслеты? Что-то же должны разбрасывать малолетние папуасы. Не может же это быть особенностью исключительно европейских мужчин? В любом случае в нашей части планеты проблема носков как главного украшения любой детской комнаты стоит особенно остро.

Тем удивительнее (у меня по спине пробежал холодок) выглядело стерильное жилище Андрея. Было в нем нечто жутко-ненормальное для обычного ребенка.

Стряхнув оцепенение, я решительно подошла к низенькому шифоньеру и дернула на себя дверцу. Одежды у мальчишки оказалось немного – вся она ровным аккуратным рядом разместилась на плечевых вешалках.

– Твой выход, – скомандовала я помощнику, который тут же жестом фокусника достал из маленького портфеля клетчатую сумку «оккупанта» и принялся закидывать в нее джинсы, свитера и пиджаки.

– Трусы и носки не забудь, – проговорила я, кивая в сторону небольшого комода в центре комнаты, в котором, по моему мнению и по логике вещей, размещалось мальчишечье белье.

– Эй, а ты куда? – поинтересовался Ганин, заметив, что я направляюсь к двери.

– Попробую найти хоть какие-то намеки на местонахождение Ольги.

– Думаешь, она записку оставила? – усмехнулся парень.

– Записку – не записку, но, возможно, визитку турфирмы найду или рекламный буклет какого-нибудь санатория. Или фотографию знаменитого любовника. Или… Эй, ты чего? – обернулась, услышав грохот.

– Да нет, ничего, просто вешалку уронил нечаянно.

– Аккуратнее надо, – я не удержалась от назидательного замечания, но тут же прикусила язык – не экологично это.

Вернувшись в гостиную, я еще раз окинула ее взглядом. Современная, явно недешевая, но ничем не примечательная обстановка, похожая как две капли воды на сотни тысяч интерьеров «богатых» квартир: неизбежный белый кожаный диван, огромный телевизор – больше только экран кинотеатра, круглый стол матового стекла и стулья на блестящих хромированных ножках, которые, судя по всему, редко видели чужие попы.

Не порадовала уникальностью дизайна и спальня. Огромная кровать с белоснежным меховым изголовьем, укрытая ярким покрывалом, зеркальный шкаф в пол, пара прикроватных тумбочек и банальная до тошноты шкура белого медведя. Подозреваю (вернее, очень на это надеюсь), что искусственная.

Беглый обыск не принес плодов – в комоде ничего, кроме нижнего белья, весьма, нужно сказать, дорогого и сексуального. Шкаф доверху набит нарядами с явным преобладанием леопардовой расцветки, как будто их обладательница собралась на сафари. На полках из металлической проволоки стройные ряды туфель, среди которых мне не удалось найти ни одной пары балеток, кроссовок или мокасин – исключительно бесконечная по высоте шпилька, позволяющая дотянуться до небес.

Прикроватные тумбочки оказались пусты – ни единой пылинки не ночевало в их выдвижных ящиках. Ни единого глянцевого журнала, брошюрки с анекдотами, малюсенького покет-бука с женским детективом – ни единого намека на прочую печатную продукцию. Надежды отыскать хоть какой-то намек на место пребывания Ольшанской таяли на глазах.

– Должна же ты хоть что-то оставить? В жизни не поверю, что любимый СПА-салон не нагрузил тебя рекламой. Хотя, вполне возможно, ты, как и я, таскаешь ее месяцами в сумке, чтобы потом скопом отправить в макулатуру. Знать бы, кто твой косметолог, стилист, визажист – какое-никакое, а начало.

И тут меня осенило!

Ну конечно же – косметолог! Мне ни разу не попалось ни одной банки с кремом, флакона духов или губной помады. А ведь, судя по тому, как выглядела Ольшанская, этого добра у нее должны быть тонны. И тем не менее ни единого следа косметики в спальне не нашлось. Значит, все самое нужное Ольга хранит в ванной. Осталось только найти эту комнату, и, возможно, удача мне наконец улыбнется. Хотя что значит «найти»? Как ни велика была квартира, но не настолько, чтобы заблудиться. Разумеется, дверь в ванную комнату удалось отыскать быстро – стоило выйти из спальни, повернуть направо, пройти по небольшому узкому коридору (этот аппендикс – явный промах архитектора), я тут же уперлась в дверь, за которой находилось единственное необследованное помещение в доме.

Я подергала ручку, но та не поддавалась. Подергала еще раз – ни в какую. Хм, интересно, какие такие сокровища прячет Ольшанская в ванной (надеюсь, это все же она), если запирает эту комнату. Осмотрела замок. Обычный замок для подобных случаев – запирается только изнутри, но при желании снаружи его всегда можно открыть скрепкой. Метнувшись в детскую, я резко выдвинула ящик письменного стола в поисках подходящего инструмента. Преодолев внутреннее сопротивление – сама не люблю бардак и хаос, – я переворошила лежащие стройными рядами ручки и карандаши, краски, пластилин и цветную бумагу.

– Что случилось? – в голосе Ганина удивление смешалось с ужасом. – Что ты ищешь?

– Мне нужна скрепка, – бросила коротко.

– Скрепка?

– Скрепка, шпилька, спица, что-то длинное и острое. А вот, нашла. – Я достала картонный коробок, резким движением высыпала содержимое на стол, схватила несколько скрепок и, разгибая одну из них на ходу, помчалась назад к двери. Сзади сопел заинтригованный Ганин.