Смерть на кончике хвоста - Виктория Платова Страница 9

Большую часть гонораров Воронов тратил на новейшиемедицинские препараты и фармакотерапевтические справочники. И на свое последнееувлечение — атласы редких и экзотических болезней. Эта нервная, беспокоящая,как стригущий лишай, страсть к атласам началась еще в прошлом году, за неделю доего первой зарубежной поездки — в Египет. Энергичному Марго-лису удалось выйтина египетских издателей, и Воронов был приглашен в Каир для заключениядоговора. Билеты на самолет были куплены, гостиница заказана, проживаниеоплачено… И надо же было такому случиться, что именно в этот радужный моментвсеобщего мира и согласия Воронову попалась на глаза подметная статейка из«Аргументов и фактов» — «ОТДОХНУЛ? ТЕПЕРЬ ВСЮ ЖИЗНЬ ЛЕЧИСЬ!». Статейкапроизвела на Воронова неизгладимое впечатление. Всю ночь. ему мерещилисьскопища малярийных комаров в носоглотке и личинки мухи цеце в области среднегоуха. Ощущения были такими непередаваемо яркими, что Воронов едва дождался утра.

Утром он позвонил Марголису.

— Я никуда не еду, Семен, — сообщил Воронов своемуагенту.

— В смысле? — Спросонья Марголис соображал туго.

— Если я отправлюсь в Египет, то живым оттуда невернусь. — Воронов, художественно подвывая, зачитал Марголису статью.

Когда он закончил чтение, на другом конце провода воцариласьгробовая тишина.

— Ну? — Воронов даже подул в трубку, чтобыубедиться, что их не разъединили. Их не разъединили.

— Даже не знаю, что мне делать: смеяться илиплакать, — выдохнул Марголис и разразился потоком самого отборногоплощадного мата. — Ты понял меня, идиот?!

— Можешь говорить что угодно, — тихо заметилВоронов. — Я и с места не двинусь.

Через полчаса Марголис ломился в двери вороновской квартиры,бессильно угрожая ОМОНом, СОБРом и психиатрической лечебницей. К вечеру,измотанный неприступностью Воронова, он изменил тактику. Никаких матов, никакихугроз, доброта и кротость агнца на заклании. Голос агнца был таким смиренным, аинтонации — такими умиротворяющими, что Воронов дрогнул. И открыл двери.

Агнец Марголис пришел не один. Он привел с собой трех цветущеговида козочек. Козочки были отрекомендованы Воронову давними приятельницамилитагента — Викой, Никой и Гелей. При этом по странному стечению обстоятельствНика и Вика оказались владелицами турфирм, а Геля — врачом-эпидемиологом Весьвечер дамы (под ирландский ликер «Старый Дублин» и «Дом Периньон» урожая 1956года) втолковывали упрямцу о полной безопасности Египта, демонстрировалищиколотки, украшенные хольхаль, и сувенирные свитки папирусов с изображениембога Ра. Ближе к полуночи в ход пошел танец живота. Но Воронов, весь вечерлакавший боржоми, на танец живота не клюнул. Не клюнул он и на лекциюэпидемиолога Гели о полной стерильности долины Нила и окрестностей.

— Вы, конечно, можете мне не поверить, ВладимирВладимирович, но самое страшное, что может ждать вас в Египте, — этокухня. Если вы, конечно, предпочитаете бессолевую диету и неострую пищу. И все.Никаких вредных насекомых, разве что нищие в историческом центре, да и то они вэто время года предпочитают отсыпаться…

— Ну да. И вся вода там — святая, — ироническихмыкнул Воронов. — А как насчет геморрагической лихорадки Эбола?

Удивительное дело, но «дипломированный эпидемиолог» к такомупростейшему вопросу оказалась не готова. А вполне невинное определение«геморрагическая» заставило ее покраснеть. Воронов отнес это на счетирландского ликера «Старый Дублин» и вызвал Семена на кухню: переговорить.

— Кого ты мне привел?

— Какого черта, Володенька! Это мои старые подруги, ещеинститутские…

— Ты же никогда не учился в институте. — В жизниВоронова было слишком мало людей, чтобы не помнить их биографии.

— Умолчал. Скрыл. Выгнали с третьего курса зааморалку, — Марголис даже не подумал капитулировать. — Собирайчемодан и не дури. Девочки — специалистки, им вполне можно доверять…

— В каком стриптиз-клубе ты нашел этих специалисток?

Последняя, неосмотрительно брошенная реплика заставилаМарголиса взорваться.

— Помолчал бы ты, последний девственник заповедника«Горный Алтай»! Как ты вообще можешь рассуждать о стриптиз-клубах? У тебя дажетрехрублевой вокзальной шлюхи не ночевало!..

Это была чистая правда.

В декабре Воронову стукнуло тридцать шесть, но его знаниепрекрасного пола ограничивалось бунинскими «Темными аллеями» и книжицей КаренХорни «Женская психология». Впрочем, дальше первой главы — «О происхождениикомплекса кастрации у женщин» — Воронов не пошел. Названия всех последующихглав пугали его так же, как и сами женщины. Это был застарелый мальчишескийстрах — страх щуплого прыщавого подростка перед существами высшего порядка. Всесвое детство — в перерывах между болезнями и клиниками — Воронов провел заблагополучным и вполне добропорядочным собиранием марок. Он никогда неподглядывал за девочками в школьной раздевалке, никогда не занимался онанизмом,а первая поллюция спровоцировала у него экзему на нервной почве. Чтобы избежатьгормональных трудностей и излишних эмоциональных переживаний, Вороновпереключился на научно-популярную литературу, где не было места любовнымстрастям и войне полов. Впрочем, его роман с естествознанием продолжался недолго:до того знаменательного дня, когда Воронов прочел фундаментальный труд окаракуртах. И о коварной женской половине каракуртов — «черных вдовах». «Черныевдовы» сжирали самцов сразу же после оплодотворения, и это произвело на юногоВоронова неизгладимое впечатление. А первый (и единственный!) роман в возрастедвадцати одного года не закончился ничем — после того, как Воронов узнал, чтоего возлюбленная и потенциальная невеста уже успела побывать замужем иовдоветь.

С тех пор в близких знакомых у Воронова числились только триженщины: редактор Ольга Рябчикова, корректор Зинуля и дама бальзаковскоговозраста, ежемесячно снимающая в вороновской квартире показания счетчика. Дажекогда он начал писать книги и — совершенно неожиданно для себя — стал популярнымбеллетристом, даже тогда его отношения с женщинами не претерпели кардинальныхизменений. Формула «успех всегда сексуален» в вороновском случае не сработала.Воронов панически боялся интервью (источник воздушно-капельных инфекций),пресс-конференций

(источник сквозняков) и приглашений на телевидение (источниквредных электромагнитных излучений). По этой же причине он игнорировалкомпьютер и до сих пор ваял все свои романы на стареньком «Ундервуде»,купленном в комиссионке за смешные деньги. Старания сердобольного Марголисанайти ему подходящую бабенку на какой-нибудь высокохудожественной вечеринке ник чему не привели: вечеринки Воронов стойко игнорировал.

Все это привело к тому, что безобидный и вяло бредущий пожизни Воронов приобрел в литературном мире репутацию сноба, хама ибеллетриста-террориста. Его обожали читатели, снисходительно похваливаликритики и ненавидели собратья по перу. О Воронове ходили самые невероятныеслухи: ему приписывали недвижимость во Флориде, роман с американской актрисойВупи Голдберг, внебрачного ребенка от польской певицы Марыли Радович, целыйавтопарк раритетных «Роллс-Ройсов» и членство в тамбовской преступнойгруппировке. Одна из многочисленных статей о Воронове называлась«Писатель-фантом». И это тоже было правдой.