Дорога без возврата - Анджей Сапковский Страница 14

Прибыла также неумолчная орава низушков, из которых Геральтзнал только Даинти Бивервельта, фермера из Почечуева Лога, и – понаслышке – еговорчливую супругу Гардению. Был в группе низушков один низушек, которыйнизушком не был, – известный предприниматель и купец Тельико Луннг-ревинкЛеторт из Новиграда, полиморфный допплер, скрывавшийся под внешностью низушка ипсевдонимом Дуду.

Явился барон Фрейксенет из Брокилона с женой, красавицейдриадой Браэнн, и пятью дочками: Моренн, Цириллой, Моной, Эитнэ и Нюной. Мореннвыглядела лет на пятнадцать, а Нюна на пять. Все огненно-рыжие, хотя уФрейксене-та волосы были черные, а у Браэнн медово-золотые. Браэнн была уже нена первом месяце беременности. Фрейксенет серьезно утверждал, что на сей-тораз, несомненно, будет сын, а ватага его рыжих дриад переглядывалась ихохотала, Браэнн же, чуточку улыбаясь, добавляла, что «сына» будут зватьМелисса.

Прибыл однорукий Ярре, юный жрец и хроникер из Эл-ландера,воспитанник Нэннеке. В принципе Ярре прибыл из-за Цири, которой здоровосимпатизировал, если не сказать больше. Цири же, казалось, совершенно необращала внимания на однорукого калеку и его неуклюжие ухаживания, чтоповергало в отчаяние Нэннеке, симпатизирующую Ярре.

Перечень неожиданных гостей открывал князь Агловаль изБремервоорда, прибытие которого граничило с чудом, ибо князь и Геральт искреннене переваривали друг друга. Еще удивительнее было то, что Агловаль явился ссупругой, сиреной Ш'ееназ. Ш'ееназ некогда ради князя пожертвовала своим рыбьимхвостом в пользу двух невероятно красивых ног, но известна была в основном тем,что никогда не удалялась от морского побережья, потому что суша вызывала у неестрах.

Мало кто ожидал прибытия других коронованных особ, да никтоих и не приглашал. Несмотря на это, монархи прислали поздравительные адреса,подарки, послов – либо все вместе взятое. При этом короли скорее всегосговорились, поскольку послы ехали группой и по дороге успели подружиться.Рыцарь Ив представлял короля Этайна, окружной голова Суливой – короля Вензлава,сир Матольм – короля Сигизмунда, а сир Деверо – королеву Адду, бывшую упыриху.

Поездка, похоже, была веселой, ибо у Ива оказалась рассеченагуба, Суливой держал руку на перевязи, Матольм прихрамывал, а Деверо такмучился с похмелья, что едва держался в седле.

Никто не приглашал золотого дракона Виллентретенмерта, ибоникто не знал, во-первых, как его приглашать, и, во-вторых, где искать. Квсеобщему удивлению, дракон явился, разумеется, инкогнито, под видом и теломрыцаря Борха и гербом «Три Галки». Там, где находился Лютик, ни о какоминкогнито, само собой, не могло быть и речи, однако мало кто всерьез верил,когда поэт указывал на курчавого рыцаря и утверждал, что это дракон.

Никто также не приглашал и не ожидал колоритной братии,именовавшей себя «друзьями и сподвижниками» Лютика. В основном это были поэты,музыканты и трубадуры, а как приложение к ним – акробат, профессиональный игрокв кости, дрессировщица крокодилов и четыре живописные девочки, из которых триочень смахивали на распутниц, а четвертая, которая на распутницу не смахивала,таковой была несомненно. Группу дополняли два пророка (из них один – лже), одинрезчик по мрамору, один светловолосый и вечно пьяный медиум женского полу иодин рябой гном, утверждавший, что его зовут Шуттенбах.

На магическом корабле-амфибии, напоминавшем помесь лебедя согромной подушкой, прибыли чародеи. Их было в четыре раза меньше, чемприглашали, и в два раза больше, нежели реально ожидали, поскольку«однополчане» Иеннифэр, как несла молва, не одобряли ее связь с мужчиной «внеклана», к тому же ведьмаком. Часть магиков просто проигнорировала приглашение,часть отговорилась недостатком времени и необходимостью присутствовать наежегодном всемирном симпозиуме чародеев, так что на борту «Гусака на воздушнойподушке», как назвал корабль далекий от лирики Крах ан Крайт, или «Лебедушки»,как его же назвал далекий от техники Лютик, прибыли только Доррегарай из Воле иРадклифф из Оксенфурта.

И была Трисс Меригольд с волосами цвета октябрьскогокаштана.

– Ты пригласил Трисс Меригольд?

– Нет, – покрутил головой ведьмак, весьма довольныйтем, что мутация кровеносных сосудов не позволяет ему покраснеть. – Не я.Подозреваю Лютика, хотя все они утверждают, что о свадьбе узнали из магическихкристаллов.

– Я не желаю видеть Трисс на моей свадьбе!

– Почему? Это же твоя подруга.

– Не делай из меня идиотки, ведьмак! Все знают, что ты с нейспал.

– Неправда!

Иеннифэр опасно прищурила фиолетовые глаза:

– Правда!

– Неправда!

– Правда!

– Ну хорошо, – отвернулся он, – правда. И что стого? Чародейка немного помолчала, поигрывая обсидиановой

звездой, пришпиленной к черной бархотке на шее…

– Ничего, – сказала она наконец. – Но я хотела,чтобы ты признался. Никогда не пытайся лгать мне, Геральт. Никогда.

От стены шел запах мокрых камней и кислых сорняков, солнцеосвещало бурую воду защитного рва, проявляла теплую зелень покрывавшей дно тиныи яркую желтизну плавающих по поверхности кувшинок.

Замок понемногу оживал. В западном крыле кто-то хлопнулставней и рассмеялся. Кто-то слабым голосом домогался капустного рассола. Одиниз гостивших в Розроге коллег Лютика, невидимый, брился, напевая:

Кабы мне бы да женицца, Вот бы я бы был бы рад! Я бы,значить, стал бы брицца Каждый день пять раз подряд!

Скрипнула дверь, во двор вышел Лютик, потягиваясь иразглаживая физиономию.

– Как дела, жених? – проговорил он томнымголосом. – Если намерен смыться, то сейчас самое время.

– Ранняя ты пташка, Лютик.

– Я вообще не ложился, – промямлил поэт, присаживаясьрядом с ведьмаком на каменную скамеечку и откидываясь на заросшую традесканциейстену. – О боги, это была тяжкая ночь. Но ничего не поделаешь – не каждыйдень женятся твои друзья. Надо было как-то это отметить.

– Свадебное пиршество – сегодня, – напомнилГе-ральт. – Выдержишь?

– Обижаешь, ведьмак!

Солнце грело, птицы верещали в кустах. От озера доносилисьписки и плески. Моренн, Цирилла, Эитнэ, Мона и Нюна, рыжие дриады, дочериФрейксенета, купались, как обычно, голышом в обществе Трисс Меригольд и Фреи,подружки Мышовура. Наверху, на полуразрушенных зубцах крепостной стены,вырывали друг у друга из рук подзорную трубу королевские послы: рыцарь Ив,Суливой, Матольм и Деверо.

– Хорошо хоть отмечали-то, Лютик?