Тайное оружие Берии. «Собачий спецназ» НКВД - Юрий Любушкин Страница 24

И завыли чертяки, затянули свою паскудную волынку. Все – сейчас устроят за нами охоту: пиши пропало. Так и есть. Полетела на нас фашистская пакость. Может, ещё пронесёт? Вот он уже и спасительный танк. А мины к нам все ближе и ближе. Кучнее ложатся, значит, точно, засекли. И сразу померкло великолепие июльского утра.

Как назло, никак я механика не могу под днище пропихнуть. Не получается, хоть ты тресни. Сам влез и его ухватил за подмышки, тяну в спасительное укрытие. Скорей, скорей, только бы успеть! Тут как шандарахнет взрывной волной, я сам подлетел на месте. Если бы не шлемофон – все, разбил бы головушку о гусеницу. Очухался, дальше тащу своего товарища. Почти затащил, глянь, – а у него ступнёй нет. И ноги все до колен, как фарш, живого места нет.

— Вот такой «огурец» прилетел, – Галушка хлопнул по стволу трофейника, – и истёк за секунды кровью мой механик–водитель… Как крути не крути – самый главный враг нашей пехоте. Так что на фронте, хлопцы, пуще всего остерегайтесь этой заразы.

— А як же, – кто‑то из них пошутил невесело. Весёлого было мало…

И стал двадцатидвухлетний взводный седым, как лунь, после того памятного боя, когда небо лучилось безоблачной июльской синевой и ничто, казалось, не предвещало страшное слово «смерть» посреди бескрайнего сказочной красоты поля из подсолнухов. Отсюда и прозвище – Седой.

Два самых горьких военных лета хранила судьба незлобливого улыбчивого взводного, а на третий год кровавой страды и не уберегла. Погиб геройски гвардии капитан Тарас Галушка, штурмуя со своим батальоном печально известное село Сычевка под Ржевом лютой зимой в начале сорок третьего… Много его боевых друзей погибло в тех жестоких кровопролитных боях у доселе мало кому известного русского села с незамысловатым названием.

— А вот ещё одно окаянство на нашу голову: пушка – «собака».

Сто тридцать семь миллиметров, автоматическая. Скорострельность такая, что звук издаёт, будто собака захлёбывается от лая. Отсюда у неё и прозвище такое звучное. И нет от неё спасу ни пехоте, ни танкам. Кучно бьёт. Наша палочка–выручалочка, сорокапятка, хоть и калибр поболее имеет, но все равно не чета ей. С немецкой «собакой» не сравнишь. Основательно фашист приготовился к войне…

— Тарас Григорьевич, вы обещали ещё про «лаптежник» и «раму» рассказать, – напомнили ему.

Лукавили. Ещё вчера старлей Угрюмый им подробно рассказал об исчадии ада – немецком бомбардировщике Ю-87 и о предвестнике ада, самолёте–разведчике «раме», прозванном так фронтовиками за свой характерный особый фезюляж. Точно что твоя рама на окне.

— Хитрая лиса, летает на большой высоте, все высматривает, вынюхивает. Ни одна зенитка не достанет её. И тут же на землю передаёт координаты целей. Говорят, оптика на ней стоит – закачаешься. Мощная, цейсовская. С такими зенками, как у этой паскуды, – старлей был своём амплуа, – ничего от неё не спрячешь. Коль появилась в небе – жди гостей или ураганного артиллерийского огня по всем замаскированным объектам. Маскируй не маскируй, а если кружится, гадина, над ними, то, значит, засекла.

Уже после занятий в учебном классе старлей охотно чертил – фас и профиль – мелом на доске силуэты вражеских самолётов. С массой подробностей и едких смачных комментариев, что и от кого можно ожидать. Доходчиво излагал. Все это им пригодится уже скоро… Как и подробности про фрицевские «огурцы» и пушку–собаку…

— Цэ дило, добре, – обещал лейтенант на следующем перекуре. А теперь – строиться! Приступить к занятиям!

Но следующему перекуру не суждено было состояться. Только–только построился отряд, как майор Ковалёв и ошарашил их новостью:

— Получен приказ. Убыть на фронт. – Строй на пару минут словно онемел, храня мёртвое молчание, и вдруг взорвался десятками молодецких – ур–рр–а-аа!..

И во всеобщей эйфории – ну наконец‑то, дождались! Теперь держитесь, гады! – ёкнуло под сердцем у Никиты. – Как там ребята? Встретимся, не стыдно будет им в глаза смотреть. Хватит в тылу отсиживаться. Они воюют, а он… Значит, скоро увидимся. Теперь точно скоро.

Никита много раз мысленно представлял себе эту встречу. Дух захватывало. Да и новостей скопилось: не на один день и не на одну ночь душевных разговоров. Наверное, тоже в своих рюкзаках среди нехитрых армейских пожитков бережно хранят самое дорогое и бесценное из довоенной жизни – зеленую пограничную фуражку. Чего уж там скрывать: од но её наличие душу греет…

В плохое не верилось. Он гнал прочь от себя эти мысли. Не такие они парни, легко фашистам не сдадутся. Прорвались, конечно же, к своим и воюют теперь, будь здоров, и за него, тыловика, отдуваются. Но вот с этого часа – они на равных. Наконец‑то!

А может, – на войне все может быть, и так хотелось в это верить, – они сейчас где‑нибудь рядом, в какой‑нибудь стрелковой части, под Москвой. Увидимся… Обязательно увидимся! А иначе и быть не может.

Не знал Никита, не мог знать, да и как узнаешь, что в тот воскресный день, когда они все, затаив дыхание, слушали по радио речь Молотова, никого уже в живых на заставе не было. Одни мёртвые тела пограничников и дымящиеся руины.

…А в тот день, когда Ковалёв сообщил долгожданную новость, кто‑то крикнул весело и звонко, срываясь на мальчишеский фальцет:

— Качай командиров!

И они, подхватив на руки небольшого и почти невесомого Тараса и мощного, богатырского сложения Ковалёва, – э–ээ–хх–х! у–уу–х! – подбрасывали их вверх – э–ээ–х! Уу–рра–аа!

Командиры не сопротивлялись порыву подчинённых. Радость была на всех одна.

— Ой, ой, щекотно, хлопцы, ой умру! – верещал счастливый лейтенант Галушка – Ой!

А майор Ковалёв, подлетая к небу, басил, улыбаясь: – Только не уроните. Только… Мне ещё с фрицами поквитаться надо.

Сверхсекретно.

Особой государственной

важности.

«Молния!»

Приказ №_______

ГКО СССР

Первому заместителю ГКО СССР, Наркому Внутренних дел СССР, Генеральному Комиссару Госбезопасности приказывается:

В связи с катастрофической нехваткой противотанковой артиллерии и общим ухудшением положения на Западном фронте (ближние подступы к Москве) выдвинуть на все танкоопасные направления спецотряды НКВД с собаками–минёрами.

Общий сбор и выдвижение осуществить в течение часа с момента получения Приказа и по возможности наиболее скрытно. Спецотряды поступают в оперативное подчинение командующих армий в количестве, обеспечивающем перекрытие танкоопасных направлений.

Использование таких спецотрядов, кроме как борьбы с танками, категорически запрещается.

Общую координацию такими отрядами возложить непосредственно на Командующего фронтом и начальника особого отдела (управления) Западного фронта (обеспечение режима секретности).