Полночные узы - Лара Эдриан Страница 25

Элиза никогда не переступала порог кабинета Чейза безприглашения.

— Пожалуйста.

Агент поднялся со стула и жестом предложил ей пройти. Онжадно следил, как Элиза проскользнула внутрь и встала, прислонившись спиной кстене.

— Друзья Джонаса сказали, что в клубе он купил какой-тонаркотик и просто обезумел, — негромко произнесла Элиза. — Набросился накого-то. Ребята испугались и убежали. В панике они не видели, что случилосьпотом. Прошел целый день, а Джонас никак не давал о себе знать.

Чейз молчал. Элиза вряд ли захочет узнать правду, а онникогда по собственной воле не расскажет ей об ужасной смерти парня, свидетелемкоторой стал.

— Ты же знаешь, Джонас лучший друг Кэмдена.

— Да, я знаю, — тихо подтвердил Чейз.

Элиза нахмурилась и отвела взгляд, нервно теребя кончиккрасного пояса.

— Как ты думаешь, может быть, они потом встретились? Можетбыть, Кэм и Джонас спрятались где-то вместе. Они, наверное, ужасно испугались,им надо было где-то укрыться от солнца. Через несколько часов стемнеет.Возможно, вечером они вернутся или позвонят.

Чейз обогнул стол и остановился в нескольких шагах от Элизы.

— Я найду Кэмдена. Обещаю. Я не успокоюсь, пока он неокажется дома.

Элиза неуверенно кивнула:

— Я знаю, ты делаешь все возможное. Совсем не жалеешь себя.Тебе всегда нравилось работать в Агентстве. А сейчас ты еще начал сотрудничатьс этими опасными головорезами из Ордена...

— Тебе не надо об этом беспокоиться, — мягко произнес Чейз.— Я отдаю себе отчет в том, что делаю.

Элиза посмотрела на него и улыбнулась — редкий для Чейзаподарок.

— Стерлинг, я знаю, у тебя и моего мужа были некоторыеразногласия. Квентин временами бывал излишне жестким. В Агентстве он загружалтебя работой, не давал продохнуть, но он уважал тебя, как никого другого. Оннеизменно повторял, что ты лучший сотрудник и можешь многого добиться. Он оченьхорошо к тебе относился, хотя и не умел этого выразить.— Элиза тяжеловздохнула. — Стерлинг, он был бы тебе очень благодарен за то, что ты для насделаешь. Так же, как и я.

Глядя в лавандовые глаза Элизы, Чейз мечтал вернуть ей сына,чтобы сделать ее счастливой. И наградой ему станут слезы радости и порывистыеобъятия. Он почти ощущал на себе ее нежные руки, видел ее влажные глаза,наполненные благодарностью. Элиза будет смотреть на него как на своегоспасителя, своего героя.

И теперь он готов был жить ради этого.

— Я хочу, чтобы ты была счастлива, — сказал Чейз,осмелившись еще на шаг приблизиться к ней.

Он позволил себе увлечься, представив, что Элиза принадлежитему, и ее вдовий наряд исчез вместе с воспоминаниями о сильном и благородноммужчине, которого она так сильно любила и потеряла. В мечтах Чейза миниатюрнаяфигура Элизы изменилась и в округлившемся животе она носила его ребенка. Онподарит ей сына. Он подарит ей целый мир.

— Элиза, ты заслуживаешь счастья.

Она выдохнула так, словно он сжал ее в своих объятиях.

— Спасибо тебе за заботу. Я не знаю, что бы я делала безтебя, особенно сейчас.

Элиза подошла и положила руки ему на плечи, и от этогоприкосновения, легкого, почти невесомого, Чейза бросило в жар. Он собрал всюволю в кулак, когда Элиза приподнялась на цыпочки и прижалась губами к уголкуего рта. От этого короткого целомудренного поцелуя у Чейза перехватило дыхание.

— Спасибо, Стерлинг, о таком девере можно только мечтать.

В кофейне Норт-Энда Тесс изучала витрину с булочками ипирожными и наконец остановила свой выбор на семислойном брауни, политомкарамельным сиропом. Тесс не привыкла баловать себя сладостями, а сейчас, в еестесненном финансовом положении, у нее вообще не было на это права. Но послебессонной ночи и последовавшего за ней длинного рабочего дня Тесс все жерешилась доставить себе маленькую радость: съесть брауни и выпить капучино, неиспытывая чувства вины за недопустимое расточительство. Ну, разве что в самомначале, до того, как ароматное пирожное коснется языка.

— Я заплачу, — раздался у нее за спиной низкий мужскойголос.

Тесс резко повернула голову. Она узнала этот голос сприятным иностранным акцентом, хотя слышала его лишь однажды.

— Данте? — удивилась она. — Привет.

— Привет, — улыбаясь, ответил Данте, и сердце Тессвзволнованно забилось. — Я хочу заплатить за твой э-э-э... только не говори,что это твой ужин.

Тесс засмеялась и покачала головой:

— Я довольно поздно обедала на работе. И тебе вовсе не нужноза меня платить...

— Я настаиваю. — Он подал двадцать долларов и не взял сдачи,даже не заметив кокетливую улыбку хорошенькой продавщицы. Все его внимание сосредоточилосьна Тесс. От его пристального взгляда девушке стало душно.

— Спасибо,— поблагодарила она и взяла со стойки пакетик сбрауни и бумажный стаканчик с кофе.— А ты ничего не хочешь?

— Держусь подальше от сахара и кофеина. Не люблю.

— Не любишь? А я наоборот. Сахар и кофеин — мои маленькиеслабости.

Данте издал звук, похожий на кошачье урчание.

— А еще какие слабости у тебя есть?

— Работаю с утра до вечера, — поспешно ответила Тесс,чувствуя, что краснеет, и отвернулась, чтобы взять салфетки.

Какой-то особый жар опалил ее шею, вызывая странноепокалывание, похожее на слабые электрические разряды. Тесс остро ощущалаприсутствие Данте за спиной, пока они шли к дверям кофейни.

— Не ожидала встретить тебя здесь, Данте. Ты живешь где-топоблизости?

— Да, тут недалеко. А ты?

— В двух кварталах отсюда, — ответила Тесс, выходя на улицуи окунаясь в вечернюю прохладу.

Она снова стояла рядом с Данте и не могла отделаться отвоспоминаний об их странном знакомстве в музее. Тесс постоянно думала об этойвстрече, гадая, не был ли Данте всего лишь плодом ее воображения, потаеннойфантазией, столь неожиданно проявившейся. Но нет, вот он — человек из плоти икрови, настолько реальный, что она могла к нему прикоснуться. Тесс сталострашно от того, насколько сильно ей хотелось это сделать.

Желание смущало и тревожило Тесс, ей хотелось сбежать, покаоно не сделалось непреодолимым.

— Что ж, — заговорила она, собираясь попрощаться, — еще разспасибо за угощение. Всего хорошего.

Она уже развернулась, чтобы пойти прочь, но Данте тронул ееза плечо, его губы чуть заметно изогнулись не то в лукавой, не то внедоверчивой улыбке.

— Ты всегда от меня убегаешь, Тесс.

Неужели? А почему бы и нет? Они едва знакомы, и к тому же вего присутствии все ее чувства непонятным образом обостряются.