Сказание о Доме Вольфингов - Уильям Моррис Страница 37

«Нет, воин, ты умрёшь и не увидишь Ни зала бражного, ни Вольфингов детей, Что бегают в стенах родного дома, А я останусь жить, и мои мысли Все будут о тебе, я тщетно ждать Осуждена ответа от того, Кто никогда на чувства не ответит».

Воин вновь улыбнулся и проговорил:

«Я не узна́ю этого ни здесь, Ни в ветхости могильного кургана, Но ты… О, ты сомнения отбрось — Я буду жить в тебе, любовь бессмертна, Пока есть память».

Казалось, Солнце Леса не слушала его. Она, слегка отстранившись, стояла, глубоко погружённая в свои мысли, затем развернулась и отошла на несколько шагов, а там наклонилась, подняла что-то (а это была чудесная кольчуга) и вернулась к Тиодольфу. Она произнесла:

«Скажи мне, Тиодольф, но почему Не носишь ты средь бури копий эту Прекрасную кольчугу, что ковал Железный молот в кузнице? Ты мне Не веришь иль в решении богов Ты сомневаешься, раз в бой идёшь упрямо С незащищённой грудью? Иль тебя Так гордость обуяла, что лишь смерть Тебе достойной кажется наградой И лучшей, чем моя любовь, скажи?»

Тиодольф ей ответил: «Солнце Леса, ты властна спрашивать меня, почему я не надел в битву твой дар, чудо мира, кольчугу, сработанную гномами! Но что же ты говоришь? Я не сомневаюсь ни в твоей вере в меня, ни в твоей сильной любви. Что же до воли богов, то её я не знаю и не могу знать и не ведаю, как изменить. Ты говоришь, что мне желанней смерть, чем твоя любовь, но я не понимаю этих слов. Не скажу, что люблю тебя больше самой жизни, ибо моя жизнь и моя любовь есть одно, их нельзя разделить.

А теперь послушай и о кольчуге. Я разгадал, что ты не просто так хочешь, чтобы я надел в битву твой дар, эту чудесную кольчугу. С ней связан какой-то рок. Если я не надену её, то, возможно, паду в сражении, но если надену, со мной может случиться что-то недостойное воина Вольфингов. Я расскажу тебе, почему провёл уже два боя с римлянами, не надевая кольчуги, и почему оставил её (я вижу, ты вновь принесла её мне) под крышей бражного зала Дейлингов. Когда я вошёл к ним в кольчуге, меня встретил один древний старец, в прошлом отважный воин. В глазах его читалась такая любовь, словно он был отцом нашего народа, а я тем, кто идёт следом за ним, продолжая жизнь. Когда же он увидел кольчугу и дотронулся до неё, любовь его охладела, сменившись грустью. Он молвил тогда пророческие слова, и они предвещали горе. Я помню, что ты сама говорила об этом даре, помню и о твоих просьбах надеть кольчугу, и не могу не думать, что одному человеку она принесёт спасение, а всему народу – гибель.

Скажешь ли ты, что это не так? Тогда я надену её и буду жить счастливо и умру счастливо. Если же ты скажешь, что я прав, что в кольчуге заключено проклятье, то тогда ради спасения народа я не буду носить кольчугу с её проклятием и погибну славной смертью, но благодаря мне наш Дом будет процветать. Или наоборот, ради тебя, я надену кольчугу и останусь в живых, но род наш окажется на грани жизни и смерти, а я не смогу помочь ему и не смогу больше принадлежать к роду Вольфингов, не смогу оставаться в его бражном зале. Так что же ты скажешь?»

Солнце Леса ответила ему песней:

«Да здравствуют твои уста, любимый, Спасибо за последние слова, И за твою надежду, и за то, Что в сердце любящей тебя надежду сеешь. Кольчугу создавали для спасенья, Чтобы могучий воин мог помочь Народу своему. Где же здесь место Найдётся для проклятья? Спасена Да будет жизнь твоя! Среди друзей, Что беззаветно преданы тебе, живи, Живи под крышей дома рода Могучих Вольфингов, где боги поселили Тебя, чтоб ты в любви прошёл свой путь. И я ещё скажу тебе, любимый, Что ты не рода Вольфингов, твоя Кровь с Элькингами смешана, что в мире Постранствовали вволю. Скрою лишь, Какое божество меняло облик, Чтобы зачать тебя под сенью леса. Как Норны ткань твоей судьбы вплели В судьбу прекрасных Вольфингов? Иль древо, Что держится могучими корнями, В один момент срубить дано врагу? Да, друг мой, ты силён, ты очень мудр, Но не один живёшь ты в доме рода, Что Домом Вольфингов зовётся, и заботу О них не взваливай лишь на себя, герой».

Тиодольф покраснел, но глаза его с жадностью смотрели на Солнце Леса. Она положила на землю кольчугу и шагнула к воину. Брови её нахмурились, лицо исказилось, и сама она, казалось, стала выше ростом. Подняв сияющую правую руку, она громко произнесла:

«Ты, Тиодольф Могучий! Если ты Собрался бросить сеть и род опутать В своей беде, то я сама тебя Убью, бесстрашный в битвах воин! Ведь дорог мне род Вольфингов, и я Уж лучше с горем со своим останусь, Но сберегу сынов лесного Волка!»

С этими словами женщина бросилась вперёд, обвив Тиодольфа руками. Она прижала его к своей груди и стала покрывать поцелуями его лицо, и он ответил ей тем же. Никто не видел их, и только открытое небо служило крышей над их головами.

Теперь её прикосновения и тихий звук голоса изменились. Она шептала ему на ухо только слова любви, заставляя его забыть жизнь, полную свершений и сомнений, и создавая для него новый мир, в котором пред ним представали прекрасные картины счастливых дней, уже виденные им когда-то, когда он встал с поля мёртвых.

Тиодольф и Солнце Леса сидели рядом на сером валуне, держась за руки. Её голова лежала у него на плече, и они казались молодыми, никому не известными влюблёнными, живущими в мирные дни.

Так они и сидели. Нога Солнца Леса коснулась холодной рукояти меча, который Тиодольф оставил рядом с собой на траве. Женщина нагнулась, подняла его и положила на колени себе и воину. Она смотрела на Плуг Толпы, спокойно лежавший в ножнах, и улыбалась. Солнце Леса видела, что шнурок мира не обмотан вокруг его рукояти. Она достала меч и подняла его, бледный, устрашающе сияющий в предрассветных сумерках, когда все вещи вновь обретают свои цвета, ведь пока Тиодольф и Солнце Леса разговаривали, прошла ночь, и побледневшая луна уже опустилась совсем низко.

Солнце Леса наклонилась, прижавшись щекой к щеке Тиодольфа. Он же взял меч из её рук, вновь положил его на колени, накрыв правой ладонью, и произнёс:

«На этом голубом клинке клянусь В лучах рассветных, что, во-первых, в битве Грядущей я надену этот дар, Спасенье воина, чудесную кольчугу. И, во-вторых, что я тебя любить, Тебя, что мне дала вторую жизнь, Не перестану. Я клянусь Священной Землёю, на мече своём клянусь Жить ради Вольфингов и умереть за них. Хотя и верю, что не их я крови И не был приведён к отцу, как сын, Но в доме их я вырос. Каждый Вольфинг Мне другом стал, и с их могучим родом И радость связана, и боль прошедшей жизни, И смерть грядущая. Какая бы судьба Меня не ожидала, ты, мой друг, Моё спасенье, для тебя играет В лучах рассветных верный мой клинок!»

Солнце Леса молчала. Они встали и, держась за руки, пошли вниз по долине. Тиодольф нёс на плече обнажённый меч. Так они и вошли в тисовую рощу в конце долины. Они оставались там ещё долго после того, как появилось солнце. Многое им нужно было сказать друг другу прежде расставания. Но вот, наконец, Солнце Леса ушла своей дорогой.