Игра Первых - Юлия Качалова Страница 64

Заметив, что Хемдаль едва ворочает пересохшим языком, Фенрир поднёс ко рту пленника флягу. Потом сказал:

– За то, что Бальдр был добр к моей сестре, я после взятия Асгарда сохраню ему жизнь.

Хемдаль покачал головой:

– Ты ведь слышал, как я трубил в рог во второй раз. Мы прощались с Бальдром. Люди всех племён собрались на берегу. Я запомнил их лица, когда ветер уносил в море его погребальную ладью. Потерянные и испуганные, прозревшие на миг, что лишились того, кто мог бы их спасти.

– От кого спасти?

– От самих себя. Бальдр не разделял людей на своих и чужих. В его присутствии у всех возникало ощущение, что мир – единый, наш общий, в котором можно быть друзьями!

– От чего он умер?

– От руки брата.

Волк снова вздрогнул, словно его кольнуло в самое сердце.

– Фенрир, остановись! Ты развязал бойню ради мести отцу, но теперь знаешь, что отец никогда не был твоим врагом. Один отдаст тебе Химинбьёрг, только не делай следующего шага!

– Химинбьёрг уже мой, я не нуждаюсь в подачках Одина! А останавливаться поздно. Точка перехода была пройдена, когда ты оставил женщину в костюме валькирии одну на перевале. Тебе не следовало этого делать.

– А тебе, братец, не следует вести задушевные беседы с врагом.

Поблёскивая в свете факелов перламутром чешуйчатого доспеха, в проёме окованной железом двери высился Ермунганд.

– Повезло тебе, Хемдаль! Мой братец не тюремщик, а прямо-таки заботливая нянюшка. То-то ты расчирикался не в меру.

Фенрир выпрямился:

– Хочешь что-то сообщить, Ермунганд?

– Какой-то ас явился к воротам крепости и разоряется. Зовёт попеременно то тебя, то его. – Змей кивнул в сторону пленника. – Можно я его заткну, чтобы не шумел?

– Ни в коем случае! Веди его сюда!

– Ну, уж нет! Ступай к нему сам, а я с бывшим хозяином Химинбьёрга поболтаю, объясню ему законы гостеприимства.

– Веди его сюда, Ермунганд, – с нажимом повторил Фенрир. – Как ты сам сказал, этому асу мы требуемся оба, тащить к нему пленника с твоей цепью тяжеловато. Да и законы гостеприимства Хемдалю уже без надобности, Химинбьёргом ему больше не владеть.

– Воля твоя, братец. Только я бы пришлого аса прикончил, а этого немного повоспитывал. Не умирать же ему невежей.

– Не сомневаюсь, что ты поступил бы именно так, Змей. Но здесь пока моя воля.

– Кто же спорит, братец? Конечно, пока твоя.

МАДАМ ДОБРЭН: ЛОКИ

– Фенрир! Хемдаль! Фенрир!

Ворота крепости раскрылись, и в них возникла высокая фигура в отливающих зеленью змеиных доспехах.

– Чего ты так орёшь? – спросил чешуйчатый.

– Привет, Ермунганд! Мне нужен твой брат и…

– А то я не понял, кто тебе нужен, – усмехнулся Змей. – Следуй за мной.

Посреди внутреннего двора валялись сброшенные в груду окровавленные доспехи. На нагруднике, обращённом в мою сторону, была выбита эмблема: два скрещённых меча на фоне щита. Я споткнулся и застыл, уставившись на нагрудник. Доспехи с гербом Химинбьёрга носила лишь личная гвардия Хемдаля. Неужели Фенриру не хватило рассудка оставить гвардейцев живыми?!

– Так ты идёшь? – оглянулся Ермунганд.

Через некоторое время он ввёл меня в каземат, освещённый парой чадящих факелов.

– Вот тот, кого ты искал.

Фенрир, сидевший на корточках спиной к двери, поднялся. Я не знал, какого приёма ожидать. Во время прошлого свидания сын был готов свернуть мне шею…

– Здравствуй, отец. – Волк протянул мне руку.

Облегчённо выдохнув, я пожал его ладонь. Похоже, Фенрир заглянул-таки в память своей матери и стал ко мне более приветлив. За свою шею можно было пока не опасаться. Ладонь сына оказалась сравнительно небольшой для его внушительного роста, а кожа – гладкой, как у девушки, ежедневно втирающей масла. На обнажённой груди Фенрира поблёскивал оберег Фригг. Волк указал на моего проводника:

– Познакомься, это Ермунганд.

– Я догадался, сын, у вас одно лицо. Где Хемдаль?

– И папаша у нас невежливый, – процедил Змей. – Нет чтобы облобызать сыновей по-отечески после долгих лет разлуки. А ему сразу эту падаль подавай!

Неужели и Белый ас среди своих гвардейцев…

– Где Хемда ль?! – вскричал я.

Волк коротко оглянулся.

Усмотрев на полу скованную фигуру, я бросился к пленнику:

– Рад, что застал тебя живым, друг! – Я обернулся к сыну: – Фенрир, немедленно сними с него цепь!

– Это не моя цепь, а брата.

– Ермунганд…

– На каком основании ты указываешь, что нам делать? – Змей шагнул ко мне и впился в моё лицо холодными глазами с вертикально вытянутыми зрачками. – У меня и для тебя цепь найдётся, папаша.

– Я бы на твоём месте послушал отца и снял цепь, – невыразительно произнёс Фенрир.

– Оставайся на своём месте, брат! Не лезь в мои дела!

– Это не твои дела! – прорычал Волк. – Если тебе дорога цепь, исполни просьбу отца!

– И не подумаю!

– Тогда извини.

Фенрир быстро поднёс к глазу кулон, и цепь рассыпалась на множество звеньев.

– Не хочу ссориться с тобой, – с ненавистью прошипел Змей, – но…

– Не хочешь – не ссорься! – отрезал Фенрир. – Хемдаля я отпускаю.

– То есть как это отпускаешь?! – Лицо Ермунганда позеленело от бешенства.

– Развлечения закончены, Змей! То, что тебе требовалось, уже доставили, можешь забирать и заниматься своим делом. Отец, ты мне нужен на два слова.

За время, истёкшее со дня нашей последней встречи, Фенрир возмужал. Ещё немного, и станет настоящим вождём. О том, чьим вождём он станет, я старался не думать. Сын помог Хемдалю сесть, протянул ему флягу и отвёл меня в сторону:

– Ты остаёшься с нами. Такова моя цена за жизнь твоего друга.

Я кивнул:

– Только прикажи завязать ему глаза. Он не должен видеть, что сделали с его людьми.

Волк резко обернулся к Змею:

– Я же распорядился не трогать гвардейцев, выживших после штурма!

– Ты слишком долго любезничал с врагом, братец, – скривился Ермунганд. – Не обессудь, но выживших нет.

Змей вышел. Фенрир стремительно последовал за братом. Я присел рядом с Белым асом. Похоже, известие о гибели гвардейцев сразило его наповал.

– Чего хочет Фенрир за моё освобождение? – хрипло спросил Хемдаль после долгого молчания.

– Чтобы я остался с ним.