Дороги богов - Галина Львовна Романова Страница 66

Долгожданная свобода, клятва верности и место на весле драккара. Морские дороги, бои, победы, добыча и пиры под песни скальдов… Потом опрометчивый, самонадеянный поход в Поморье, в земли бодричей и лютичей и гибель всего хирда. Молодой вождь бодричей Рюрик Годославич, пылающий местью за убийство викингами своего наставника, — и спасение. А затем предопределенная богами встреча с Вороном, сыном славянского князя из рода Волха Славеновича, убитого много лет назад в усобице, чей правнук был принужден с младых ногтей скитаться по чужим землям. И Дорога богов, открытая ему названным отцом, другом и наставником.

Зарница не ждала от пленника ничего подобного. Она уже давно сидела на голой земле, обхватив колени руками, и затаив дыхание слушала повесть Тополя. Ее собственные беды юности, тяготы отроческой службы в дружине, потеря родных и новое жреческое служение, встречи с Будимиром и викингами — все казалось отошедшим в сторону. Перед нею сидел человек, который один мог бы ее понять, которого сама судьба судила ей в побратимы, и кто знает…

Отвлекшись, девушка исподтишка разглядывала Тополя. Он был красив — так говорили ей глаза. Он был новым, необычным, не как все. Он был воином, который уважает воинов. Он бы не отнял из ее рук меч, не велел скинуть мужские порты и не засадил за прялку и ткацкий стан, как втайне мечтал Милонег. Подле такого сама захочешь надеть расшитую поневу и жемчужную кику, а не захочешь — будешь ведать наверняка, что он не разлюбит тебя за своеволие, а уважит твое желание. Все женское, что так долго загоняла внутрь Зарница после неудачного сватовства Милонега, пробудилось и вырвалось на свободу.

Девушка даже ахнула про себя, когда поняла, что ей отчаянно хочется обхватить руками эти напряженные плечи, почувствовать на своих плечах эти сильные, сейчас жестоко заломленные назад руки. Мужатые подруги Добродеи из Славенска порой делились с нею сладкими переживаниями, надеясь, что пробудят в ее холодной душе тоску по любви. Семена не погибли — пришел их срок, и они проросли…

Облизнув пересохшие губы, Тополь прервал рассказ. Оглушенная тишиной, Зарница вскинулась, по глазам, прежде слов, догадалась о невысказанной просьбе, бросилась бегом в землянку и принесла напиться. Пленник пил долго, стараясь не изронить ни капли, и, осушив чашку, поблагодарил взглядом.

— Благодарствую, Заря. — Он по-своему произнес ее имя.

— Еще! Говори еще! — чуть не вскрикнула она.

Тополь удивленно посмотрел на нее, но продолжил.

Когда с его уст слетели имена князя Будимира, его воеводы Войгнева и ближнего боярина Твердяты, Зарница невольно оглянулась на землянку. Про замыслы ладожского князя она слышала осенью, но с весны они напрочь переменились. Оставалось удивляться, что князь не повелел зарезать чужанина, узнавшего слишком много, прямо на заставе — помешала удача, случайность. Ну и Гостомысл, к которому Тополь успел приехать.

Она не сразу поняла, что рассказ кончился, поглощенная собственными думами.

— Что же теперь будет? — вырвалось у нее.

— Мне того узнать не приведется. — Тополь потянулся, пошевелил плечами. Руки затекли, пальцы похолодели, но жизни оставалось так мало, что он уже не думал о них. — Одно могу промыслить: ежели по зову старейшины Гостомысла явится укрощать вашего Будимира Рюрик бодричский, плохо ему придется. Имя Рюрика, коего князь-старейшина Гостомысл собирается звать в Гардарику, — вот что хотел выведать у меня твой князь. И убьет он меня не только потому, что богам нужна кровавая жертва, но и за то, что я ведаю кое-что, а с ним тем знанием поделиться не желаю!

Он выпрямился, насколько позволило затекшее усталое тело, и с вызовом взглянул на Зарницу. Беги, мол, девушка, к своему князю, рассказывай то, что тебе поведал смертник!

Она не тронулась с места — сидела как зачарованная, сраженная открывшейся ей правдой. Глаза обоих уже привыкли к темноте, и Тополь видел, как тени сомнений бродят по ее челу.

— Правда ли, что сами боги тебя на Русь направили? — наконец выдавила Зарница. — Что не собственным почином ты к нам явился?

— Пустился я в путь не по их наказу — Ворон, названый отец мой, о том просил, — сознался Тополь. — Но богам нет нужды приказывать дважды. Я сделал то, что им было угодно, и должен умереть, потому что больше не нужен. Одно хорошо, — он снова запрокинул голову, озирая небо, — рассвет еще увижу!

Далеко на востоке край окоема уже серел. До самых коротких ночей было еще больше месяца, но ночи уже укоротились, а они и так незаметно для себя проболтали довольно долго. Эхо донесло отзвук первого петушиного крика, зовущего новый день.

Зарница обернулась на неподвижный темный лик Перуна. Когда-то она тоже сделала то, что было угодно богам, и те отблагодарили ее на свой лад — позволили служить им и приносить жертвы. В этом они тоже были близки с Тополем.

— Ты еще увидишь и закат, — молвила она и встала. — Ты говорил про свой Меч Локи… Каков он был на вид?

— В простых ножнах, — все еще думая о своем, ответил Тополь. — На черене змеи, на теле руны, каких ты, верно, не прочтешь… Его забрал себе князь, когда меня связали. Он ничего не ведает о том, для чего Светлые берегли этот меч, и считает, что он назначен для него.

— Погодь меня здесь! — словно пленник мог уйти, попросила Зарница и скрылась в темноте.

Легкий шорох ее шагов поглотила ночь, и тогда только Тополь почувствовал страх. Он сам подробно поведал этой словенской жрице все о Мече Локи, который для него был ценнее чести. При мысли о нем отступал страх близкой смерти. Сам того не подозревая, Тополь продолжал ревностно служить богам, тревожась за судьбу доверенного ему оружия. Что с ним будет, когда его не станет? Где потом, в час Рагнарёка, искать его богам?

…Зарница возникла из темноты бесшумно, как призрак, и Тополь почувствовал радость, когда увидел у нее в руках свой меч. Этих змей он признал бы из тысячи похожих! Он рванулся привстать, но Зарница положила ему руку на плечо:

— У нас мало времени.

Вынув из ножен на поясе нож, она быстро перехватила на его запястьях ремень и подхватила за локоть, помогая встать. Поднявшись, Тополь оперся на ее плечо, медленно разминая тело. Пережидая короткий приступ слабости, он остановился, но Зарница дернула его за руку:

— Скорее!

Уже догадываясь, что она задумала, но еще не веря своему счастью, Тополь послушно направился за нею.

Само капище, где шумел молодой листвой дуб, стояло изваяние Перуна и горели костры кругом алтаря, было обнесено тыном. Кроме ворот, в нем был тайный ход, устроенный в давние времена по старой памяти. Как жрица, Зарница была обязана знать о нем, и сейчас она этим ходом, под землей, вывела Тополя на волю.

Стреноженные кони княжеской дружины бродили вокруг, подбираясь к самому капищу. На условный посвист лесовиков тихим фырканьем отозвался один жеребец — тот самый, с которого днем сбили Тополя. Приученный конь сам подошел на голос. Зарница набросила на его подставленную спину прихваченное седло и кожаный мешок с дорожным припасом, и втроем беглецы скрылись в темноте.