Арабы. История. XVI–XXI вв. - Юджин Роган Страница 37

После падения Захле вооруженные формирования друзов начали совершать набеги на христианские деревни в окрестностях Дамаска. Христиане были вынуждены искать убежища в относительной безопасной столице провинции. Улицы христианских кварталов Дамаска заполнились беженцами, которые, по словам Мишаки, «спали в переулках близ церквей на голой земле под открытым небом». Нищие и беззащитные, эти люди стали первой мишенью агрессивно настроенных мусульман. В поисках защиты они обратились к своим собратьям-христианам и османскому губернатору.

Но османский губернатор Дамаска Ахмед-паша не испытывал к христианам ни капли сочувствия. Мишака, которому по роду службы приходилось часто иметь дело с губернатором, был уверен, что тот намеренно разжигал межобщинный конфликт. По словам Мишаки, Ахмед-паша считал, что после указа 1856 года христиане вышли из повиновения, а также сознательно уклонялись от уплаты налогов и исполнения других обязанностей, которые сопутствовали их вновь обретенным правам. Хотя мусульманская община Дамаска превосходила в численности христианскую примерно в соотношении пять к одному, Ахмед-паша всячески подогревал их страхи — например, приказал поставить рядом с мечетями пушки для «защиты» от нападения христиан. С помощью таких мер Ахмед-паша внушал мусульманам Дамаска мысль, что им угрожает опасность со стороны городской христианской общины.

В конце концов, воспользовавшись ростом напряженности, Ахмед-паша спровоцировал бунт. 10 июля 1860 года он приказал провести по улицам Дамаска группу мусульманских заключенных, осужденных за преступления против христиан, — якобы с целью преподать им урок. Как и ожидалось, вокруг процессии собралась толпа мусульман, которые, видя такое унижение своих собратьев по вере, напали на охрану и освободили узников. Затем возбужденная толпа двинулась в христианские кварталы, чтобы, в свою очередь, преподать урок «зарвавшимся» христианам. Поскольку события в Горном Ливане все еще были свежи в памяти, такое решение проблемы казалось мусульманам города вполне оправданным.

Михаил Мишака, хотя сам давно предсказывал неминуемый взрыв насилия, оказался застигнут врасплох. Впоследствии он описывал, как толпа выбила ворота и хлынула в его дом. Мишака с младшими детьми выбежал через заднюю дверь и бросился к дому своего соседа-мусульманина, надеясь найти там укрытие. Чтобы отвлечь погромщиков, он бросал вокруг себя горсти монет, которые те кидались подбирать. Три раза ему удалось отвлечь преследователей этой хитростью, но в конце концов разъяренная толпа преградила ему путь.

Мне некуда было бежать. Они окружили меня, готовые порвать на части. Мои сын и дочь закричали: «Убейте нас, а не отца!» Один из этих негодяев ударил мою дочь по голове обухом топора. Впоследствии он ответил за ее кровь. Другой выстрелил в меня с расстояния шести шагов, но промахнулся. От удара топора я был ранен в правый висок, а на мое правое плечо кто-то обрушил сокрушительный удар дубинки. Люди толпились вокруг так, что невозможно было выстрелить в меня, не попав в других.

Мишака оказался во власти толпы. Его разделили с семьей и потащили к дому судьи. Вероятно, сыграло роль то, что Мишака был вице-консулом иностранного государства. В конце концов один из мусульманских соседей Мишаки укрыл его в своем доме и помог воссоединиться с семьей, все члены которой, даже его маленькая дочь, чудесным образом уцелели в этом погроме.

Но далеко не всем христианам удалось найти безопасное убежище. Некоторые были спасены знатными мусульманами во главе с легендарным героем алжирского сопротивления, борцом с французским колониализмом, эмиром Абд аль-Кадиром. Он и другие рисковали своими жизнями, давая христианам убежище в своих домах. Другие христиане сумели укрыться в британском и прусском консульствах, чья охрана смогла сдержать натиск толпы. Многие нашли ненадежное убежище в цитадели Дамаска, хотя солдаты могли в любой момент впустить внутрь взбешенную толпу. Таким образом, бóльшая часть городских христиан сумела спастись, но тысячи стали жертвами кровавой бойни, продлившейся три дня.

О масштабах потерь и материального ущерба Мишака сообщил в своем докладе американскому консулу в Бейруте. По его словам, в ходе погромов было убито не менее 5000 христиан — четверть христианской общины, прежде насчитывавшей около 20 000 человек. Около 400 женщин были изнасилованы, и многие забеременели, среди них — одна из служанок Мишаки. Материальный ущерб трудно было оценить. Больше 1500 домов разрушили, все принадлежавшие христианам лавки разграбили и около 200 из них сожгли. Церкви, школы и монастыри также разграбили и разгромили {14}. Христианские кварталы лежали в руинах. Такой взрыв насилия был беспрецедентным событием в истории города.

Главной целью Стамбула, которую он преследовал, уравнивая в правах своих мусульманских и немусульманских граждан, было положить конец вмешательству европейских держав во внутренние дела Османской империи. И вот теперь массовое уничтожение христиан в Горном Ливане и Дамаске поставило Порту перед угрозой масштабной европейской интервенции. Узнав о резне в Дамаске, Наполеон III немедленно командировал экспедиционный корпус во главе с генералом Шарлем де Бофором д'Опулем, французским аристократом, служившим военным советником в египетской армии в период оккупации Сирии в 1830-х годах. Де Бофору было поручено принять все необходимые меры для предотвращения будущих кровопролитий и привлечь к ответственности лиц, виновных в насилии над местными христианами.

Османам пришлось действовать быстро. Из Стамбула в Дамаск был направлен высокопоставленный правительственный чиновник, один из архитекторов османских реформ по имени Фуад-паша, чтобы восстановить порядок до прибытия французской экспедиции к сирийскому побережью. Фуад-паша выполнил свою миссию замечательно эффективно. Он создал военный трибунал, который вынес суровые приговоры всем ответственным в нарушении общественного порядка. Губернатора Дамаска приговорили к смертной казни за непредотвращение массовой резни. Десятки мусульман, от знати до беднейших городских рабочих, были публично повешены на улицах Дамаска. Несколько десятков османских солдат расстреляли за участие в убийствах и грабежах. Сотни горожан выслали из города или приговорили к длительным каторжным работам.

Правительство создало комиссии для рассмотрения требований христиан о компенсациях за поврежденное и украденное имущество. Были выселены целые мусульманские кварталы, чтобы обеспечить временное жилье для бездомных христиан, в то время как бригады каменщиков за государственный счет восстанавливали их разрушенные дома. Одним словом, османские власти предугадали все возможные претензии, которые им могли предъявить европейские державы, и приняли меры на опережение, чтобы не дать европейцам повода вмешаться. К тому моменту, когда генерал де Бофор достиг ливанского побережья, Фуад-паша уже полностью контролировал ситуацию. Он выразил глубокую признательность французам за их готовность помочь и предоставил в их распоряжение лагерь на ливанском побережье вдали от населенных пунктов, чтобы в случае необходимости солдаты имели возможность вмешаться. Поскольку такая необходимость так и не возникла, через год французы отозвали свои экспедиционные силы. Османы пережили кризис, сохранив суверенитет.