Плач к Небесам - Энн Райс Страница 81

Он немедленно начал одеваться, тщетно пытаясь вспомнить, чтоже говорил ему Доменико.

— Я заказал для нас номер с ужином в «Ингилтерре» [31], — сообщил Доменико.

Это было то самое роскошное заведение у моря, где Тониоотдыхал после ночи, проведенной на склоне горы. На миг он замер, услышавназвание, но потом обулся и снял с крючка шпагу.

— Прости. Не знаю, чем были заняты мои мысли, —пробормотал он.

* * *

Он испытал еще более жгучий стыд, когда они вошли в номер.Это были не те комнаты, которые отвели ему в прошлый раз, но из них открывалсяпрекрасный вид на море, и сквозь свежевымытые оконные стекла отлично просматриваласьсовершенная белизна освещенного лунным светом песка.

В отдельной маленькой спальне стояла кровать, а ужин былсервирован в большой комнате — на белой скатерти и с серебром.

Все было очень мило, но Тонио не мог сосредоточиться на том,что говорил Доменико.

А говорил он о соперничестве между Лоретта и его учителем, отом, как робеет перед римской публикой, почему он должен ехать в Рим и почемуне мог впервые выйти на сцену в Неаполе.

— Помимо всего, посмотри, что римляне сделали сПерголези.

— Перголези... Перголези, — прошепталТонио. — Я слышу это имя повсюду.

Но это была одна видимость беседы. Взгляд его скользил побелым панелям стен, по нарисованным на них темно-зеленым листьям, красным исиним цветам. В приглушенном свете все казалось пыльным, сумрачным. Но упругая,бледная кожа Доменико выглядела такой нежной...

Он должен был купить ему какой-нибудь подарок. Простоужасно, что он не сделал этого! Что теперь, черт побери, сказать в своеоправдание?

— Ты приедешь! — повторил Доменико.

— Что? — не понял Тонио.

Доменико с отвращением отбросил нож. Он закусил губу и сталпохож на красивого ребенка, сердитого и обиженного. Потом взглянул на Тониотак, словно не мог поверить в происходящее.

— Приедешь в Рим, — повторил он. — Ты долженприехать! Тонио, ты ведь не из тех студентов, кого обучают из милости. Если тыскажешь маэстро Маффео, что должен поехать, он позволит тебе. Ты можешьприехать с графиней! Почему вообще...

— Доменико! Я не могу приехать в Рим! Почему я долженехать в Рим?

Не успел Тонио выговорить эти слова, как отдельные кускиразговора вдруг всплыли в его памяти.

На лице Доменико была написана такая боль, что Тонио не могсмотреть на него.

— Ты просто волнуешься, и без всякой на топричины, — решил успокоить его Тонио. — Ты произведешь сенсацию!

— Я не волнуюсь, — прошептал Доменико. Онотвернулся в сторону и смотрел куда-то в угол. — Тонио, я думал, что тызахочешь поехать туда...

— Я бы поехал, если бы мог, но я не могу вот так взятьи уехать.

Видеть Доменико в таком состоянии было невыносимо. Онвыглядел совершенно несчастным. Тонио провел рукой по волосам. Он чувствовалусталость; плечи болели, и больше всего на свете ему хотелось спать. Внезапноперспектива остаться в этой комнате еще хоть на мгновение показалась ему невыносимой.

— Доменико, когда попадешь в Рим, ты не будешь думатьобо мне, наверняка не будешь, — сказал он. — Ты забудешь и меня, ивсех, кого знал здесь.

Мальчик не смотрел на него. Он сидел, уставившись в однуточку, словно не услышал ничего из того, что сказал Тонио.

— Ты будешь знаменитым, — продолжал Тонио. —Боже мой, что сказал маэстро? Если бы ты захотел, то поехал бы в Венецию илипрямо в Лондон. Ты знаешь это так же хорошо, как и я...

Доменико отложил салфетку и поднялся со стула. Он обошелвокруг стола и, прежде чем Тонио успел остановить его, встал перед ним наколени.

— Тонио! — воскликнул он. — Я хочу, чтобы тыпоехал со мной. Не только в Рим, но и дальше. Я не поеду в Венецию, если ты незахочешь туда ехать. Мы можем отправиться в Болонью и Милан, а потом в Вену.Или поедем в Варшаву, Дрезден, не важно куда, но я хочу, чтобы ты был со мной.Я не собирался просить тебя об этом до Рима, потому что видел, что все идетхорошо, но теперь, раз так вышло, я... Я не в силах об этом думать. Но развсе... Тонио...

— Нет. Нет, прекрати, — оборвал Тонио. — Тыне понимаешь, что говоришь, и это не обсуждается. Я не могу бросить учебу.

— Не навсегда, — убеждал его Доменико. —Только вначале, может быть, первые полгода. Тонио, у тебя есть средства! Еслибы ты был беден, но ты никогда не испытывал нужды, и ты...

— Это здесь совершенно ни при чем! — воскликнулТонио, внезапно разозлившись. — Я просто не хочу ехать с тобой! Что вообщедало тебе повод думать, что я с тобой поеду!

Тут же он пожалел о своих словах. Но было уже поздно.

Доменико отошел к окну. Он стоял спиной к комнате, и егохуденькая фигурка терялась в полутьме. Тонио почувствовал, что должен утешитьего.

Но он не понимал, до какой степени оскорбил Доменико, покамальчик не обернулся и снова не приблизился к нему.

Лицо Доменико — сморщенное, маленькое — было залито слезами.Он кусал губы, и глаза его лихорадочно блестели.

Тонио был в отчаянии.

— Я и не представлял, что ты так нуждаешься в моемприсутствии, — начал было он, но, испугавшись дрожи в голосе, замолчал,совершенно убитый.

Как все дошло до этого?

Он-то думал, что этот мальчик такой сильный, такойхладнокровный. Холодность была такой же частью его шарма, как красивый рот,умелые руки, изящное, податливое тело.

Пристыженный и несчастный, Тонио почувствовал себя еще болееодиноким, чем когда-либо. Если бы только он мог притвориться, что любитДоменико, хотя бы на мгновение!

Но тут, словно прочитав его мысли, Доменико тихо проговорил:

— Ты не любишь меня.

— Я не знал, что тебе это нужно, — сказалТонио. — Клянусь, что не знал! — Почувствовав, что сам можетрасплакаться, он разозлился. В нем проснулась жестокость, которую он так частопроявлял в постели. — Боже правый, — воскликнул он, — да кем мывообще были друг для друга!

— Мы были любовниками! — ответил Доменико самымтихим, самым интимным шепотом.