Былина железных душ - Вячеслав Ларин Страница 20

– В прежние времена, – начал вдруг Судак, – этот корабль был боевым. И мне довелось даже быть в походе на нём. Ух, и славен был поход… Вон – в этом шлеме и с этим мечом я и побывал в нем, – и рыбак указал на шлем, лежавший на борту и меч, покоившийся в ножнах у него на поясе. – Сейчас уже ладью приспособили под рыбацкое ремесло. Но глядите: она осталась так же стройна! Ух! Словно лебедь белокрылый рассекает она волны, взмучивает морскую пучину. Ух!

– Она и впрямь была боевой, – согласился Всесвятлир, знавший кое-какой толк в ладьях.

– Да, – согласился Беленир. – Вон и палатка осталась.

Вправду около мачты была сооружена палатка небольшая – такие в ту пору бывали только на боевых ладьях, ибо на ней были изображены сцены из жизни морских воинов и вольных рыбарей, а также смелых охотников. Все эти рисунки некогда были золотыми, но сейчас нити вышивки поблёкли и уже не радовали взор. Беленир оглядел палатку и тут же заметил, что в ней кто-то есть.

– Бодин! – воскликнул он. – Он пробрался на корабль!

Судак и рыбаки выволокли спящего Бодина из палатки и разбудили его.

– Какого чёрта ты сюда явился, прохвост? – спросил его Судак.

– Не твоё дело, – ответил Бодин.

– Мы уже далековато от берега и возвращаться не будем, – молвил тогда Судак. – Выкинем его в море. Пусть идёт на корм подводным жителям!

– Нет, – прервал его Беленир. – Не стоит. Как никак, он нас приютил недавно. И может от него будет какой толк, – Бодин ухмыльнулся. – Но, если ты, пройдоха, что-то вычудишь, я тебя сам брошу в море и не пожалею об этом! – ухмылка сама собой исчезла, и толстяк замолк.

Ладья, тем временем, плыла на север. Навстречу дул суровый ветер, поэтому парус пришлось опустить и плыть на вёслах. Тут рыбакам славным хорошо помогли Всесвятлир и Беленир (Брисинор ещё не совсем окреп после боя): они подналегли на вёсла длинные, когда некоторые из гребцов утомились. Бодин же всё время мешал кому-нибудь: донимал горемычных рыбарей или витязей, отчего получал от них пинков. Сам же он почти ничего не делал и отлёживался в палатке больше других. Всесвятлир подозревал, что он что-то задумал и постоянно за ним следил. Ему казалось к тому же, что этот рыбак сошёл с ума.

Ну а море было всё так же изменчиво, как его и описывают бывалые моряки: ветра дважды меняли свое направление, и приходилось то опускать парус, то поднимать его. Так прошло несколько дней, и каждый вечер витязи созерцали пляску бликов на водной глади, а вздымавшиеся волны светили им в очи золотистыми гребнями. Ночью же море белопенное было ещё красивее, чем во время царствования солнца: оно отражало мириады небесных звёзд, и иные отражения, казалось, разгорались ярче, чем их двойники на небе. Порой и серебряная луна смотрела вниз с вышины, освещая волны своим бледным сиянием. Утром же путников приветствовал новый рассвет, и порой Беленир даже вставал раньше обычного, чтобы его увидеть. Любовь к свету тогда была велика в народе Заповедья.

Берег песчаный был всё ещё виден. Ведь им не надо было отплывать очень далеко – они просто плыли вдоль знакомых земель до края берегинов. К тому же в те годы мореходы из Заповедного Края не решались ходить слишком далеко от берега, боясь потерять из глаз свою родину. Но им это можно простить, ибо они были не столь искусны, а их плавания как правило заканчивались обычной рыбалкой. Иной народ был берегины, вот они плавали далеко и торговали даже с такими странами, о которых Беленир никогда не знавал. Но вернёмся к путешествию.

В один день облака седые заволокли небо и случилась ужасная гроза. Ни с того ни с сего молнии разрезали воздух, послышался могучий гром. Беленир встал на носу ладьи и упоённо стал глядеть вдаль: как это было ни странно, он желал грозы. Крупный град раздёрнул воздух, стал бить по воде, тревожа морские волны. Белениру попало прямо по голове, и его сковала боль. Тотчас для него вокруг всё смолкло на несколько мгновений, и он увидел, как молния чуть не угодила в нос ладьи, ударивши в воду впереди корабля. Голова вскоре перестала болеть, и вместе с болью из неё ушла и охота до грозы.

– Ух, не выдержит ладья, развалится негодная! – вскрикнул Судак, держа в руке весло рулевое, тут в весло угодила градина и разбила его в щепки – давно не было такого крупного града. – Весло сломано! – добавил Судак. – Подгнило наверно. Несите запасное!

Мореходы побежали за запасным рулевым веслом, но не нашли его.

– Нет весла!

– Как нет? – удивился Судак, надев свой шлем. – Поищите ещё.

– Нету!

Судак глянул на Бодина: тот корчил из себя невинного. Видно, он и выбросил запасное весло.

– Теперь мы не можем управлять ладьей! – воскликнул Судак, в замешательстве позабыв, что судно можно развернуть без рулевого весла. – Точно разобьёмся!

Воины, с трудом противясь буйному ветру, прошли к палатке, взмокшей от дождя и порванной кое-где градом, и вошли в неё – в ней лежали их шлемы и их они как раз и надели, чтобы уберечь головы. Было слышно, как сильно бьются три сердца. Ведь страх подогревал души воинов. А куда без страха? Неужто, вы думали, что витязи бесстрашны?

– Что будем делать? – спросил Всесвятлир. – Мы утонем, если будем сидеть сложа руки!

– Надо прыгать в море и самим плыть к берегу! – пробормотал Брисинор. – Иного выхода нет!

– Всегда есть иной выход! – сказал Беленир. – Надо снять парус и на вёслах идти к земле.

– Но рулевое весло сломано, – напомнил Всесвятлир. – Мы не сможем развернуть корабль.

– Тогда нужен другой выход! – изрёк Беленир. – Иначе зачем мы шли в путь, если погибнем в волнах, даже не раздобыв коня?

– Хотя можно попробовать развернуть судно без рулевого весла! – догадался, наконец, Всесвятлир. – Надо просто ослабить греблю с правого борта. Пойду скажу Судаку. Странно, что он сам не додумался.

Буря, тем временем, заметно усилилась и свистала так, что уши глохли. Молнии и зарницы стали сверкать так часто, что в глазах всё вокруг блекло. И ветер сдувал людей к бортам, будто пытаясь сбросить их с корабля и накормить бушующую пучину, а волны широкошумными валами набрасывались на судно, и оно колебалось под их натиском, словно утлая лодка. Три вала один за другим накатились на ладью, словно грозные кони морского царя, едва не опрокинув её в пучину. Судак по совету Всесвятлира меж тем уже пытался развернуть судно к земле без рулевого весла – скал на берегу как раз не было. Но пока это плохо получалось из-за страха и путаницы, что царили на корабле, и из-за неумелости рыбаков. Бодин же бегал по судну и выкрикивал:

– Это из-за них мы погибнем, море жаждет их крови, сбросим их в воду, тогда буря утихнет! – но никто не обращал на него внимания – видно, он и вправду тронулся умом. – Государь Волн заберёт нас всех на дно! За то, что они убили его сына!

Когда же буря стала завывать самым отчаянным воем, Бодин взял молот, бывший на судне, и стал пробивать им дно ладьи. Удар за ударом он приближался к своей цели, и никто этого не видел. Но вот заметил это Всесвятлир и прыгнул с разбега, и сшиб его с ног. Завязалась драка, которую в смятении никто не увидел, и Бодин, как оказалось, был весьма силён, пусть и толст. Он почти одолел Всесвятлира и уже стал душить его своими короткими жирными пальцами. Ветер выл, и дождь хлестал, молнии кричали в поднебесье. Но вот гордый удалец собрал все свои силы и одним могучим ударом вырубил Бодина и сбросил с себя его грузное тело.