Сопротивление королевы - Ребекка Росс Страница 38

Судья оглянулся через плечо на Изольду.

Она кивнула. Ее лицо было бледным, волосы – красными, как кровь на солнце.

У меня бешено забилось сердце. В этот момент тишины я думал об отце, о матери и сестре.

Судья отвернулся и крикнул:

– Приведите Гилроя Ланнона.

Толпа тут же зашумела, отчего подо мной задрожал деревянный настил, а зубы застучали. Я сидел и смотрел, как Гилроя Ланнона, опутанного цепями, бесцеремонно тащат на помост.

Бывший король выглядел полной развалиной. В жидких светлых волосах засохла кровь – похоже, он безуспешно пытался разбить голову о стену темницы. Одежда была грязной и перепачканной его собственными нечистотами. Когда стражники поставили его перед людьми, он с трудом мог держаться прямо.

Толпа бурлила: крики, проклятия, гнев. Я испугался, что люди бросятся на помост и растерзают Гилроя на куски. Нахмурившись, судья вскинул руки, и люди неохотно подчинились этому призыву к тишине.

Мальчик поднес толстый свиток, и судья провозгласил:

– Гилрой Ланнон, вы стоите перед народом Мэваны, против вас собран длинный список обвинений.

Оцепенев, я смотрел, как разворачивается этот кажущийся бесконечным свиток и длинная лента опускается на помост. Судья начал читать, его голос вознесся, перекрывая ропот толпы, вой ветра, бешеный стук моего сердца.

– Гилрой Ланнон, 25 мая 1541 года вы приказали Брендану Аллене жестоко убить безоружную леди Сив Мак-Квин. Затем вы сожгли поля Мак-Квинов и перебили троих танов Мак-Квинов с их семьями, когда они мирно спали. Среди них было семь детей. Вы приказывали своим людям насиловать женщин Мак-Квинов и вешать мужчин, которые осмеливались защищать своих жен и дочерей. Затем вы разогнали Мак-Квинов, назначили над ними безжалостного правителя Брендана Аллену. Это обвинения лорда Дэвина Мак-Квина.

Я посмотрел на Бриенну. Она застыла со стоическим выражением лица. Но в ней начал закипать гнев.

– В тот же день вы схватили леди Лили Морган и отрубили ей кисть руки. Вы притащили ее…

Я заставил себя смотреть на Гилроя Ланнона, пока зачитывали мои обвинения. Ланнон дрожал, но не от страха или раскаяния. Он захихикал, когда судья сказал:

– Это были обвинения лорда Эодана Моргана.

– Мак-Квин и Морган бросили мне вызов! Они бросили вызов своему королю! – закричал Ланнон, громыхнув цепями по ограждению трибуны. – Они подняли мятеж против меня! Их женщины заслужили свое наказание!

Я вскочил на ноги, прежде чем осознал, что делаю: я собирался вытащить спрятанный клинок и пронзить Гилроя Ланнона. Но Журден оказался быстрее, он перехватил мою руку и потянул назад. Толпа неистовствовала, все кулаки были подняты – приговор вынесен.

– Да падет его голова!

Хор возгласов пронесся над толпой как прилив, разбиваясь об эшафот, о меня.

Гилрой еще смеялся, когда обернулся через плечо и встретился со мной взглядом.

– Если бы ты только знал, маленький Морган, обо всем, что я сделал с твоей матерью, – прошипел он мне.

Мое лицо исказили мука и ярость. Значит, было что-то еще, о чем я не знал. Эта вероятность пугала меня с тех пор, как я навестил Деклана в камере. Его слова еще звучали у меня в голове: «Для тех Ланнонов, которые поворачиваются против своих, существует особое наказание».

– Заткните его! – приказал судья.

Два стражника скрутили Гилроя Ланнона и засунули ему в рот грязную тряпку.

Но я мог думать только о том… что еще с ней сделали. Что еще сделали с моей матерью?

– Сядь, парень! – яростно прошептал мне в ухо Журден, с трудом удерживая меня. – Не позволяй этому человеку тебя поиметь.

Я кивнул, но по-прежнему дрожал, потеряв самообладание. Я знал, что Бриенна не сводит с меня глаз, чувствовал, как она ловит мой взгляд. Но я не мог на нее смотреть.

Я сел и закрыл глаза. Рука Журдена оставалась на моем плече, словно отец пытался успокоить сына. Но мой отец мертв. От семьи ничего не осталось.

Я никогда не чувствовал себя таким одиноким и сбитым с толку.

– В тот же самый день, – продолжал зачитывать судья, – вы обезглавили леди Эйлис и Ши Кавану, разрубили их тела на куски и выставили на стенах замка. Затем вы принялись убивать всех членов Дома Кавана…

Судья еще час читал обвинения против Гилроя Ланнона. Когда он наконец добрался до конца списка, люди уже проголосовали. Каждый лорд и каждая леди на помосте подняли кулаки, как и почти все зрители в толпе.

– Гилрой Ланнон, – провозгласил судья, отдавая свиток мальчику, – народ Мэваны взвесил ваши преступления и признал вас виновным. Вам отрубят голову мечом через три дня. Да помилуют боги вашу душу.

Стражники увели Гилроя Ланнона. Он не переставал смеяться, спускаясь с помоста.

Следующей притащили Уну, его жену.

Она стояла в цепях, надменно вздернув подбородок, в длинных рыжеватых волосах серебрились седые пряди. Вот от кого Эван унаследовал цвет волос.

Список обвинений против нее был не таким длинным, как у ее супруга, но тоже немаленьким: пытки, побои, ожоги. До самого конца списка она ничего не говорила: слишком горда, чтобы унижаться. И опять народ и аристократы вокруг меня подняли кулаки.

Она умрет следом за Гилроем, от меча, через три дня.

Время приблизилось к полудню, когда на помост вывели Деклана.

Я встретился взглядом с принцем, который в цепях шел по эшафоту. Деклан улыбнулся мне. Больше ни на кого из аристократов он не глядел, даже на Изольду. Только на меня.

Мои страхи усилились, по глазам принца я понял: он что-то задумал.

– Деклан Ланнон, вы предстали перед народом Мэваны. На вас собран большой список обвинений, – начал судья хриплым голосом и взял свиток принца.

Это был длинный список, как и на его родителей. Чтение обвинений подтверждало мое мнение: Деклан получал удовольствие, пытая людей и манипулируя ими. Он присутствовал на большинстве пыток в недрах замка. Неудивительно, что он так естественно чувствовал себя в тюремной камере: темницы ему знакомы.

– Деклан Ланнон, вам предоставляется слово, – сказал судья, вытирая пот со лба, – чтобы молить о милосердии или объяснить причины ваших деяний.

Деклан кивнул и заговорил громко и четко:

– Добрый народ Мэваны, перед тем как вы пошлете меня на смерть, я скажу только одно. – Он помолчал, подняв ладони вверх. – Где мой сын Эван? Вы его упустили? Или кто-то из вас его укрывает? А если один из ваших лордов предал ваше доверие и защищает его?

И Деклан обернулся через плечо прямо на меня.

Я застыл на стуле, видя на лице Деклана ехидную усмешку и триумф.

«Если я иду ко дну, то прихвачу и тебя, Морган».