Люди в красном - Джон Скальци Страница 41

– Кажется, она с тобой заигрывает, – заметила Майя.

– Она думает, что заигрывает с Марком, – указал Керенский.

– Наверное, у них интрижка, – предположила Майя.

– Не стоит продолжать, – посоветовал лейтенант.

– Всего лишь пытаюсь смягчить боль разрыва местью.

– Мистер Даль, Марк, мэм! – позвала секретарша. – Мистер Полсон готов принять вас. Следуйте, пожалуйста, за мной.

Она провела их по коридору к обширному кабинету, где за большим столом сидел Полсон. Он сурово глянул на Керенского.

– Я полагал, что буду говорить с твоими знакомыми, а не с тобой. Ты должен быть на работе!

– Я и так на работе!

– Это не твоя работа. Твоя – на студии. На съемках. Если ты не там, мы не снимаем. Если мы не снимаем, мы тратим зря время и деньги. Студия и «Корвин» уже насели на меня, потому что в этом году мы выбились из графика. И ты мне вредишь!

– Мистер Полсон, возможно, вам следует позвонить на площадку и спросить, там ли Марк Кори, – примирительно предложил Даль.

Продюсер воззрился на него, словно впервые увидел:

– Мы, кажется, прежде встречались. Вы кто?

– Я Эндрю Даль, – ответил энсин, отодвигая стул и садясь, жестом указывая Дюваль сделать то же самое. – А это Майя Дюваль. Мы служим на «Интрепиде».

– Тогда и вы должны быть на съемках!

– Мистер Полсон, рекомендую вам позвонить на студию и спросить, там ли Марк Кори, – повторил энсин, уже настойчивее.

– Он здесь! – воскликнул продюсер, указав пальцем на Керенского.

– Нет, он не здесь. Именно потому мы и пришли говорить с вами.

Полсон прищурился:

– Похоже, вы просто зря тратите мое время.

– Господи боже! – воскликнул в отчаянии Керенский. – Да позвонишь ты на чертову студию?! Марк там!

Полсон замер на секунду, пристально глядя на Керенского, затем снял трубку телефона и нажал кнопку.

– Привет, Джуди! Ты на съемках? Да, в порядке. Марк Кори в студии?

Полсон снова замер, глядя на лейтенанта.

– Хорошо. Как давно он там?.. Да нет, нормально. Он сегодня странно себя ведет? На себя не похож? Нет?.. Да, все в порядке. Нет, я не хочу поговорить с ним. Спасибо, Джуди.

Он повесил трубку.

– Это мой распорядитель на шоу, Джуди Мелендез, – пояснил он. – Сказала, Марк на съемках с самого грима, с половины седьмого.

– Благодарю! – воскликнул Керенский.

– Ладно, понял, – отозвался Полсон. – И кто тогда, черт возьми, ты? Конечно, Марк тебя знает, иначе бы не устроил встречу. Ты не его близнец – у него нет братьев. Так кто ты? Дядя? Племянник? Хочешь попасть в шоу? Все из-за этого?

– А вы берете родственников на шоу? – спросил Даль.

– Не то чтобы мы об этом усиленно распространялись… хм, берем. В прошлом сезоне я взял своего дядю. Он мог потерять страховку от Гильдии киноактеров, потому я дал ему роль адмирала, пытавшегося подвести Абернати под трибунал. Я и сыну дал небольшую роль…

Он внезапно смолк.

– Мы слышали о вашем сыне, – сказал Даль тихо. – Нам очень жаль.

– Спасибо, – сказал Полсон, и его будто подменили – вместо напористого продюсера за большим столом оказался маленький усталый человек.

– Простите, – выговорил он наконец. – Это нелегко перенести.

– Я и представить не могу, как вам тяжело, – посочувствовал Даль.

– Ваше счастье!

Полсон взял со стола фотографию в рамке.

– Глупый мальчишка! Я же говорил ему: осторожнее с мотоциклом в дождь!

Он повернул на секунду фото к гостям – в камеру улыбался парень в байкерской кожаной одежде.

– Никогда он меня не слушал…

– Это ваш сын? – спросила Дюваль, протягивая руку.

– Да. Мой Мэттью, – ответил продюсер, вручая фото. – Только получил магистерскую степень по антропологии, а потом вдруг ему захотел попробовать себя в актерском деле. Я ему и говорю: «Если ты хотел актером стать, зачем я платил за твою учебу в колледже?» Но все-таки я устроил его на шоу. Дал пару эпизодических ролей. А потом…

– Энди, – произнесла тихо Дюваль и передала фото Далю.

Подошел Керенский и глянул на фото.

– Вы шутите?

– Что? – спросил Полсон, глядя в недоумении на гостей. – Вы его знаете? Вы знакомы с Мэттью?

Все трое посмотрели на продюсера.

– МЭТТЬЮ!!! – истошно завопила женщина в холле.

– О черт! – охнула Майя, вскочила из-за стола и бросилась вон.

За ней кинулись лейтенант с энсином.

В приемной секретарша вцепилась в Хестера, рыдая от счастья. Хестер стоял в глубоком смятении, облапленный и стиснутый.

Хэнсон, завидев троих товарищей, немедленно устремился к ним.

– Мы просто зашли. Зашли, и все! А она завизжала и чуть не перепрыгнула через стол. Что происходит?

– Кажется, мы нашли актера, играющего Хестера, – сообщил Даль.

– Хорошо. И кто он?

– Мэттью? – спросил вышедший в приемную продюсер.

Он последовал за визитерами посмотреть, в чем дело.

– Мэттью? МЭТТЬЮ?!

Полсон прыгнул к Хестеру, яростно стиснул его и принялся целовать в щеку.

– Этот актер – сын Чарльза Полсона, – договорил Даль.

– Который в коме? – уточнил Хэнсон.

– Он самый.

– Ох! Боже ж ты мой!

Все посмотрели на Хестера, прошептавшего беззвучно: «Помогите».

– Кто-нибудь, наконец, скажет им, кто такой Хестер на самом деле? – осведомился Керенский.

Он, Хэнсон и Дюваль посмотрели на Даля.

Тот вздохнул и шагнул к Хестеру.

– Ты в порядке? – спросил Даль у Хестера.

Оба сидели в палате частной больницы, где лежал Мэттью Полсон, утыканный трубками. Хестер молча глядел на своего двойника в коме.

– Да, я верный смертничек, – ответил Хестер.

– Хестер! – предупредил сурово Даль и встал посмотреть, близко ли к двери Чарльз Полсон.

К счастью, тот был далеко. Он ждал в холле вместе с Дюваль, Хэнсоном и Керенским. К Мэттью гостей пускали лишь по двое.

– Прости, – извинился Хестер. – Я не хотел выставлять себя засранцем. Просто… ну, ты знаешь, все теперь стало на свои места. Так ведь?

– О чем ты?

– Да обо мне. Ты, Дюваль, Хэнсон, Финн – вы интересные. У вас биографии. Занятное прошлое. Вас можно вписать в контекст и убить интересно. Финна ведь убил его давний знакомый? И тебя интересно убьют, когда вернешься на Форшан. Но во мне-то ничего занятного. Я обычный паренек из Де-Мойна со средним баллом «Б с минусом» в средней школе, решивший уйти во флот Вселенского союза, чтобы повидать Вселенную перед тем, как вернуться домой и остепениться. До «Интрепида» я был одним из множества одиночек-неудачников. А сейчас все становится на места, поскольку мне и не назначено быть кем-то особенным. Я и в самом деле статист. Добавление к сюжету, каким можно занять продюсерского отпрыска, пока тому не наскучит играться в актера и не захочется вернуться за докторской степенью. Даже единственное, что я могу делать – пилотировать шаттл, – и то ко мне пришло само собой, потому что в сцене нужен был тип, сидящий в пилотском кресле. Почему бы не посадить туда сынка? Пусть почувствует себя особенным!