Наследники империи - Павел Молитвин Страница 53

Погруженная в мысли о том, как хотя бы на первых порах обуздать Базурута, который в стремлении угодить Предвечному не остановится ни перед чем, девушка повернулась к большому серебряному зеркалу, чтобы закончить утренний туалет. Подняла глаза с полупрозрачного алебастрового столика, уставленного драгоценными шкатулками с красками и кисточками, щипчиками, ножничками и всевозможными ювелирными изделиями, на свое отражение и тяжело вздохнула, привычно подумав, что, сколько ни принаряжай и ни разукрашивай ослицу, все равно на дурбара похожа не будет.

Напрасно старались придворные ювелиры и художники, изготовляя для нее всевозможные диковинные украшения и чудесные краски для лица. Напрасно придумывали потрясающей сложности прически и наряды, все их усилия, все их мастерство не могли превратить дурнушку в красавицу. А Тимилата, без сомнения, была дурнушкой, и все старания поэтов, направленные на то, чтобы уверить ай-дану, будто бы наделена она какой-то особой, не всякому видимой красотой, были тщетны — девушка прекрасно понимала: заставь этих сладкоязыких льстецов воспевать голягу — бесшерстую тварь с вечно шелушащейся кожей и длинным мерзким хвостом, наносящую страшные убытки земледельцам, — они бы и ее представили идеалом неземной красоты.

Но эти выпяченные губы, плоский нос, широкий рот и крохотный скошенный подбородок определенно придавали лицу ай-даны обезьяноподобное выражение, уродство которого еще больше подчеркивали густые вьющиеся волосы. Да, волосы были действительно роскошные — черные, блестящие, однако если хороши только волосы — этого, право же, маловато. Недостаток роста можно скрыть туфлями на высоком каблуке и толстой подошве, маленькую, неразвитую грудь увеличить золотыми нагрудниками в виде чаш, но узкие прямые плечи и непомерно широкие бедра… Ах, да что там говорить! При желании все можно исправить: тут добавить, там подкрасить, здесь завесить драгоценностями или задрапировать изысканной тканью, но от себя-то ничего не скроешь! И зоркие глаза проницательных придворных, видящие на локоть под землей, тоже разгадают все эти хитрости…

Девушка провела кисточкой светлые полоски над глазами, тронула черной краской брови и поморщилась. Красно-кирпичное лицо ай-даны было несколько темнее, чем у ее сводного брата — сына светлокожей рабыни, и при неловком нанесении красок приобретало зловещее выражение — таким только непослушных детей пугать. Ти-милата коснулась уголков глаз кистью с нежно-зеленой краской и, махнув рукой — ничего хорошего, как и следовало ожидать, ее эксперименты не принесли, — направилась в приемную, где Уагадар, верно, уж заждался ай-дану.

— Приветствую тебя, Повелительница! — Поднявшийся навстречу девушке толстый жрец в роскошном желтом халате склонил в низком поклоне чисто выбритую голову. — Дело у меня к тебе срочное и секретное.

Распрямившись, он метнул красноречивый взгляд в сторону Сокамы, развлекавшей раннего посетителя игрой в многоугольный цом-дом, и служанка, презрительно пожав великолепными плечами, упорхнула в соседнюю комнату, где старший секретарь ожидал ай-дану, чтобы отчитаться о происшедших в столице за минувший день событиях. Уагадар сделал Тимилате знак отойти к окну, где их никто не мог подслушать, и, понизив голос, произнес:

— Базурут послал меня довести до твоего сведения, что нынешней ночью Баржурмал во главе двадцати хван-гов въехал в Ул-Патар. Он не терял времени даром и успел уже разослать приглашения всем высокородным, созывая их на пир, который намерен устроить завтра в Золотой раковине.

— Та-ак!.. — Тимилата стиснула кулачки, с трудом преодолевая желание заорать во весь голос что-нибудь непотребное. Она знала, что войско Баржурмала, разгромив кочевников и мятежных горожан, навело в Чивилунге порядок и возвращается в столицу. Oб этом знали все жители Ул-Патара, потому-то ай-дана с Базурутом и сговорились провести церемонию Восшествия на престол до Священного дня. Но, по сведениям лазутчиков, войско остановилось в Лиграт-Гейре, а суда, которые должны доставить его в столицу, еще не вышли из нее…

— Объясни, — выдавила, наконец, из себя ай-дана, — как это произошло. Базурук клялся, что по Ит-Бариоре даже малая рыбка без его ведома не проплывет, а войско Баржурмала…

— Он вернулся без войска, Повелительница. Китмангур и полтыщи воинов спустились вместе с Баржурмалом по Ит-Гейре, но едва ли сумеют добраться до столицы раньше завтрашнего вечера. Яр-дана и его хвангов ждали на постоялых дворах сменные дурбары и…

— Молчи! Как смеешь ты называть сына рабыни яр-даном! — выкрикнула Тимилата. Гримаса ненависти исказила ее некрасивое лицо, но в следующее мгновение она уже справилась с приступом гнева. Того самого необоримого гнева, который достался ей в наследство от ее Богоравного отца, пред которым трепетали эти желтохалатники, надумавшие, как видно, предать его дочь при первом же удобном случае. Впрочем, нет, Баржурмал никогда не пойдет на сделку с Хранителем веры, ведь именно его обвиняют в похищении матери яр-дана. И что бы она ни кричала, Баржурмал не присваивал этот титул, а получил его от Мананга. Злые языки болтают, что, проживи Богоравный чуть дольше и озаботься он составлением завещания, сын рабыни стал бы после его смерти Владыкой империи, но чего только не болтают корыстолюбивые мерзавцы…

— Прости мою вспыльчивость. Итак, Баржурмал вернулся в Ул-Патар с двадцатью хвангами?

— Да, Повелительница. И все двадцать полегли у во-рот Золотой раковины. Ужасное недоразумение, несчастный случай — так говорят в народе. Ичхоры приняли их за Ночных грабителей Мисюма…

— Поистине ужасное недоразумение! — Ай-дане хотелось изо всех сил заехать посланнику Базурута кулаком в лицо. Повалить на пол и сплясать на его толстом брюхе терсию — танец малопристойный, но на редкость веселый. — Кому нужны прискакавшие с Баржурмалом телохранители? Надо было убить его, его, а не их! И не рассказывай мне сказки о том, что по этому поводу говорят в столице! Я-то знаю что! Доблестный яр-дан — сын Богоравного Мананга — вернул империи провинцию, едва не отпавшую от нее из-за неразумных распоряжений Базурута. Яр-дан вернул империи провинцию, а его людей убили наемники Тимилаты, которая хотела убить и наследника престола, да не смогла. Руки оказались коротки! Ай-дана не удержалась и сунула свои изящные руки под нос Уагадару, едва не оцарапав холеное лицо бритоголового толстяка перстнями. — Ладно, хватит болтать! Что предлагает Хранитель веры? Если Баржур-мал заперся в Золотой раковине, извлечь его из нее силой не удастся. «Тысячеглазый» небось уже сменил дворцовых стражников и Ковровая площадь запружена ичхорами?

— Верно. И потому нам следует воспользоваться пиром, который Баржурмал устраивает по случаю умиротворения провинции Чивилунг и своего возвращения в столицу. Служители истинной веры и приверженцы ее задержат отряд Китмангура на подступах к Ул-Патару. Кроме того, у Хранителя веры есть на примете несколько высокородных, готовых послужить империи. Они тоже получили приглашение на пир, и если бы ты, со своей стороны, поговорила кое с кем…

— А-а-а… Стало быть, Базурут не желает ограничиваться убийством яр-дана! Он собирается учинить резню и разом избавиться от всех неугодных. Ну что ж, я поговорю со своими приверженцами. Однако в Золотой раковине им придется сдать оружие…