Изгнанная из рая - Даниэла Стил Страница 33

Они еще немного пошептались о разных пустяках, потом усталостьвзяла свое, и Габриэла начала понемногу задремывать в его объятиях. С ним оначувствовала себя в безопасности, что всегда значило для нее чрезвычайно много.В этом мире у нее никого не было, а значит — не было защиты от одиночества и отстраха.

— Счастливого Нового года, Стив… — шепнула Габриэла.Через минуту она уже почти спала, но его новое прикосновение заставило еестряхнуть с себя сонливость. Она чувствовала его. Каким-то образом — она дажене заметила, как и когда — Стив разделся и теперь осторожно стаскивал с неетрусики. Колготок на ней уже не было. Он прикасался к ней так нежно, таксладостно и так мучительно-медленно, что, сама того не желая, Габриэла тихонькозастонала в темноте.

Стив был и страстным, и нежным, но у него был опыт, и онумел хорошо владеть собой. Он разбудил в Габриэле такую пылкую страсть, какуюне смог разбудить неискушенный в плотских наслаждениях Джо. Их любовь былалюбовью двух сердец, взаимным притяжением двух душ, готовых полностьюраствориться друг в друге. Чувство, которое она сейчас разделяла со Стивом,было иным. Это была пламенная плотская страсть, и те силы, которые Стивразбудил в ней своими вкрадчивыми прикосновениями, могли бы даже напугатьГабриэлу…

Могли бы, но не напугали. Должно быть, Стив очень хорошознал, что делал, железной рукой сдерживая демонов ее и своего сладострастья. Онцеловал, гладил, стискивал, даже щипал ее тело, постепенно доводя ее доисступления, до экстаза, и Габриэла стонала и корчилась под ним от невыразимойсладкой муки. Теперь она не повернула бы назад за все сокровища мира; большетого, если бы Стив вдруг замешкался, она готова была на коленях просить его неостанавливаться.

Их одежда кучей лежала на полу. Тело Габриэлы под умелымируками Стива вибрировало и пело, словно Аполлонова лира. Она металась изстороны в сторону и выгибала спину, со слезами на глазах умоляя его войти внее, и наконец Стив дал ей то, чего она у него просила.

Теперь он владел ею полностью и делал с ней, что хотел. Онсводил ее с ума, и волны исступления и жаркой истомы, сменяя друг друга, раз заразом накатывали на нее. Габриэла уже не могла выносить этой пытки блаженством,но Стив словно не слышал ее тоненького и жалобного «Не надо!». Она уже почтитеряла сознание, когда эта сумасшедшая скачка прекратилась, последняя молнияпогасла, и ее измученное, мокрое от пота тело получило долгожданную передышку.

Потом — несколько часов или несколько столетий спустя — онивместе совершили быструю вылазку в душ. Там Стив еще раз занимался с нейлюбовью: сначала стоя, потом уложив на пол ванной комнаты. Он брал ее снеожиданным пылом вновь проснувшейся чувственности.

Под конец Габриэла чувствовала себя уже совершенновымотанной, как после тяжелой работы. Ничего подобного она не испытывала с Джо,и, как ей казалось, повториться такое не могло. Для нее это была незабываемаяночь, полная ярких и глубоких переживаний, поэтому — когда они наконецвернулись в ее комнату и Стив снова обнял ее — она свернулась клубочком иуснула крепко, как младенец.

Проснувшись, они снова любили друг друга. Для Габриэлыподобные страсти были настоящим потрясением. В тот же день вечером они сновабыли у нее в комнате. Через считанные дни Габриэла неожиданно обнаружила, чтозанятия любовью отнимают у нее все свободное время. Стоило им со Стивом оказатьсядруг с другом наедине, как они тотчас же сбрасывали одежду и ныряли в кровать.На людях, однако, они вели себя достаточно сдержанно и по вечерам дажестарались уходить из гостиной мадам Босличковой порознь, чтобы тут жевстретиться в комнате Габриэлы. Стив был совершенно неутомим, и они занималисьлюбовью везде, где только могли, и самыми разными способами. Он научил ее такимвещам, о которых Габриэла не только не подозревала, но и не думала, что такоевозможно. Это сделало их любовную связь гораздо более крепкой, хотя онапо-прежнему ничем не напоминала чистое и светлое чувство, когда-то соединившееГабриэлу с Джо. Отношения со Стивом были гораздо более земными, однако оченьскоро она поняла, что с каждым днем ей становится все труднее обходиться без егообъятий. Даже уходить каждое утро на работу ей было трудно — расставаясь с ним,она совершала над собой форменное насилие.

Работать в книжном магазине Габриэла начала второго января,как и было условленно между ней и Ианом. Новое место ей нравилось — оно даваловсе, о чем Габриэла только могла мечтать. Но каждый вечер она буквально бегомбежала домой, чтобы поскорее упасть в объятия Стива. Ночь напролет они ласкалии любили друг друга, частенько засыпая только под утро. Когда же они не лежалидруг с другом в постели, то болтали о всяких пустяках, шутили и смеялись ичасто даже не давали себе труда выйти пообедать или поужинать. Недостатоккалорий они пополняли с помощью печенья и картофельных чипсов.

— Я все равно не могу позволить себе кормить тебя какследует, — поддразнивал ее Стив, но Габриэла только отмахивалась. Впрочем,каждый раз; когда поблизости не оказывалось подходящей постели, куда они моглибы забраться, она старалась затащить его в кафе или ресторан, чтобы угоститьгорячим обедом. Габриэла была уверена, что рано или поздно Стив найдет себеработу и вернет ей деньги. Пока же у него почти ничего не было, ей даженравилось ухаживать за ним и помогать ему в меру своих сил.

Но январь кончился, наступил февраль. Стив по-прежнему сиделбез работы, и Габриэле, которую бесконечно пугала мысль о том, что он можетуехать домой, пришлось заплатить за его квартиру и за февраль. На этот раз онадала деньги непосредственно Стиву, а не мадам Босличковой, и попросила егоникому об этом не говорить. Сама она не рассказывала об этом новом займе дажепрофессору. Габриэла чувствовала, что характер ее со Стивом отношений не оченьнравится обитателям пансиона. Она старалась не обращать на это внимания, утешаясебя тем, что, когда человек несколько месяцев сидит без работы, остальныепоневоле начинают смотреть на него косо.

Стив, как и раньше, ежедневно получал письма, постояннокуда-то звонил и ездил на собеседования, однако, несмотря на все егообразование, располагающую внешность и дорогие костюмы, ни одна из этих ниточекникуда не привела. Корпорации просто боялись столь квалифицированных работников— так объяснял Стив свои неудачи, и Габриэла верила ему. Он утверждал, что вкадровых службах засели старые хрычи, консерваторы или карьеристы, трясущиесяза свое место. Некоторые из них откровенно ему завидовали, и он ясно видел это.

Из-за своего бурного увлечения Стивом Габриэла писала теперьгораздо меньше, и профессор несколько раз выговаривал ей за это. Когда в марте«Нью-йоркер» напечатал ее рассказ, он довольно строго указал Габриэле: если онане хочет, чтобы о ней забыли, необходимо готовить следующую публикацию, а непочивать на лаврах. «Куй железо, пока горячо», — примерно так выразилсяпрофессор, но теперь лучи славы интересовали Габриэлу гораздо меньше, чем зов плоти.С ним она открыла для себя целый мир, мир чувственных наслаждений, которыйкружил ей голову, превосходя самые смелые ее фантазии.