Изгнанная из рая - Даниэла Стил Страница 34

Единственное, что несколько омрачало Габриэле жизнь, былото, что сам профессор чувствовал себя скверно. Его кашель никак не проходил, и,хотя температура была нормальной, он постоянно испытывал какую-то необъяснимуюслабость. Но как ни убеждала его миссис Розенштейн пройти комплексноеклиническое обследование, профессор отказался наотрез. Он заявил, что ненавидитневежественных докторишек, видящих болезни там, где их нет и в помине, инабивающих себе карманы за счет чужих несчастий. Габриэла была с ним вполнесогласна.

Вместе с тем и она не могла отрицать, что в последнее времяпрофессор выглядит неважно. Кашель выворачивал его наизнанку, и миссисРозенштейн как-то шепнула Габриэле, что так у них в нацистском лагере кашляличахоточные. Это изрядно напугало Габриэлу. Она попыталась намекнуть на этопрофессору, но он поднял ее на смех, заявив, что все это ерунда. Мадам Босличковане стала бы терпеть у себя туберкулезника ни одного лишнего дня.

Это объяснение не могло, разумеется, удовлетворить Габриэлу,но она была слишком занята своими делами, чтобы всерьез задуматься о здоровьепрофессора Томаса. Со Стивом она была счастлива или, вернее, почти счастлива.Он был очень внимателен и заботлив, и Габриэла расцветала буквально с каждымднем.

Изредка Стив заходил к ней в книжный магазин и всякий разподолгу разговаривал с Ианом на разные серьезные темы. Двое молодых людей явнопрониклись друг к другу уважением и симпатией, и Габриэла была очень этимдовольна. Несколько раз они даже обедали вчетвером — она, Стив, Иан и егодевушка. Эти небольшие дружеские пирушки заняли важное место в ряду ее самыхдорогих воспоминаний.

Габриэлу не заставило задуматься даже то, что ей слишкомчасто приходилось одалживать Стиву деньги. У него попросту не осталось нидоллара. Его банковский счет был пуст, перспективы найти работу оставалисьтуманными, так что жил он только за счет Габи. То есть она содержала их обоихна то, что ей платили в магазине. На двоих было маловато, но Стив каждый разбыл так благодарен, что она только радовалась, что могла помочь. К тому же Стиввел их небольшое хозяйство. Он носил в прачечную белье, покупал чипсы и пиццу.Но главным в их жизни по-прежнему были любовные игры. Часто это начиналось,едва только Габриэла перешагивала через порог своей крошечной комнатки начетвертом этаже. Иногда Стив даже встречал ее в постели, и у Габриэлы простоязык не поворачивался сказать ему, что она слишком устала или что ей просто нехочется.

Всю весну Габриэла прожила словно в каком-то наваждении.Только в середине мая она спохватилась, что Стив последнее время нерассказывает ей ни о собеседованиях, на которые он ходил, ни о компаниях, вкоторые звонил. Казалось, он вовсе перестал искать работу. Теперь Стив, нестесняясь, требовал у нее ту или иную сумму. Он даже перестал называть это«займом». Но по-настоящему беспокоила Габриэлу легкая, почти незаметнаяперемена в их отношениях. Стив стал менее внимателен к ней, зато проявлялповышенный интерес к ее деньгам. Несколько раз Габриэла заставала его роющимсяв ее сумочке. Она пыталась прятать от него деньги и скрывать день выплатыжалованья, но ничего не помогало — все, что Стив находил, он без зазрениясовести прикарманивал. Она была в растерянности и не решалась поговорить с нимнапрямую.

Когда наступил июнь, Габриэла внезапно осознала, что ужеполгода платит за комнату Стива. Тогда она предложила ему переехать к ней, ноон с негодованием отказался.

— Это будет неудобно. Если я перееду к тебе, все сразупоймут, что ты мне помогаешь. Я бы не хотел нанести ущерб твоей репутации.

Но репутация репутацией, а платить каждый месяц за двекомнаты Габриэле было не по карману. Ситуация получилась нелепая. Габриэласчитала каждый цент, а Стив разъезжал по собеседованиям на такси и обедал вдорогих ресторанах. В один прекрасный день ей не хватило денег, чтобы забратьиз химчистки свой любимый свитер, и тогда она решила предложить Стиву подыскатьсебе хотя бы временную работу. Сама Габриэла не видела ничего зазорного в том,чтобы обслуживать посетителей в кафе или в ресторане, но когда она осторожнонамекнула Стиву, что было бы неплохо, если бы он устроился куда-нибудьофициантом, он неожиданно встал на дыбы.

— Ты хочешь сказать, что я — какой-нибудьальфонс?! — запальчиво бросил он ей, и Габриэла похолодела, боясь, чтомогла ненароком оскорбить его.

— Я этого не сказала, — возразила она дрожащимголосом. — Просто я не могу больше помогать тебе. У меня нет денег,понимаешь?

Она впервые решала с кем-то финансовые вопросы и оттогочувствовала себя вдвойне неуверенно. Габриэла знала, что она хочет сказать, ноне знала — как это сделать, чтобы не обидеть Стива. Ей и так было не по себе,да еще Стив, казалось, считал, что она ему чем-то обязана.

— Ах вот как это теперь называется! — закричал онтак громко, словно ему было нанесено смертельное оскорбление. — Ты,значит, мне «помогаешь»? Да как ты смеешь так говорить!..

Этих слов было вполне достаточно, чтобы Габриэла сразупочувствовала себя последней скрягой, которая за грош удавится, но, как ниназови, факт оставался фактом — она тратила все свои деньги на его нужды, иСтив не мог этого не признать.

— Ты дала мне эти деньги в долг, понятно? — заявилон. — В долг!.. Я все тебе верну, как только начну работать.

— Да, конечно, Стив, прости… Я только… Видишь ли,просто у меня не хватает денег. В магазине я зарабатываю совсем мало. Можетбыть, ты пока взялся бы за что-нибудь попроще?..

— В Йеле и Стэнфорде меня не учили обслуживать клиентовв ресторане! — надменно бросил он.

— Я тоже заканчивала Колумбийский университет, а некурсы официантов, — возразила Габриэла. — Но когда я ушла измонастыря, у меня было всего пятьсот долларов, и мне нужно было где-то жить ичто-то есть.

— А мне нужно было помогать матери, — отрезалон. — Как тебе кажется, почему я так тщательно выбираю себе место? Дапотому, что ты за год не зарабатываешь столько, сколько я вынужден платить ееврачам всего за один месяц.

Как только он упомянул о своей больной матери, Габриэласразу же осеклась. Эта тема казалась ей запретной. Разговор закончился —закончился полной победой Стива. Стараясь найти выход из положения, Габриэланаписала несколько коротких рассказов в надежде пристроить их в какой-нибудьжурнал, но все они были отвергнуты один за другим. В день, когда пришлопоследнее письмо с отказом, Габриэла снова застала Стива роющимся в ее сумочке.Когда она поднялась к себе в комнату, держа в руках распечатанный конверт, онкак раз держал в руках ее недельное жалованье.

— Зачем ты взял деньги? — в ужасе спросилаГабриэла. — Ведь я еще не заплатила за наши комнаты!

— Старуха может подождать, — отозвалсяСтив. — Она нам доверяет. А мне нужно срочно отдать один долг.

— Какой долг? Кому?! — Габриэла была близка ктому, чтобы разрыдаться. Деньги были последние, и взять их больше былонеоткуда. — Что мы будем есть? — спросила она в отчаянии. Стив сталнеобыкновенно мрачен и холоден. Должно быть, объяснила она себе, он не хочетпоказаться несостоятельным перед людьми, которым должен.