Ветер с севера - Анна Аникина Страница 33

Мысли металась в бешеном темпе. Что сделать? Что сказать? Если она скажет, что тоже внучка адмирала, то что? Пока она толкала от себя парня, из двора появился человек в форме.

— А ну, отпустил девушку, придурок! — А то что? Это моя девушка! Правда, птичка? — Отпустил, я сказал. Рыло начищу сейчас.

Катя хотела заорать от радости, но язык онемел. Даже мычать не получалось от стресса. Одно она знала точно, этот человек всегда выполняет обещание.

Буквально через секунду нетрезвый адмиральский внук болтался и извивался, как червяк на крючке, в руках у капитана первого ранга Тищенко. А через минуту, услышав фамилию деда-адмирала, тот всё равно сдал парня патрулю. — Только сначала в комендатуру его. А там пусть в штаб доложат. Дед у него сегодня всё равно на службе до ночи.

С парня быстро спал гонор. Очень уж не хотелось попадать в комендатуру. А ещё больше, видимо, чтобы узнал дед.

Катя всё это время стояла, не шевелясь. Тищенко отряхнул перчатки. Обернулся к ней. — Жива? Ты его правда знаешь? Катя отрицательно помотала головой. — Спасибо Вам, Михаил Борисович, — наконец смогла выговорить. — Ух ты! Ты местная что ли? Я тебя не знаю. — Я Склодовская. — Ааааа, Лёликова старшая! Ясно. Стой, так это ты на фотографии в газете была? — Я и… — И кап три Ветров. Балбес эдакий. Я просто специально купил газету в день, когда сын родился. На память. Тем более праздник был, — просиял Тищенко, — Балбес он, но такую красавицу заполучил. Катя засмущалась. — А почему Ветров — балбес? — Батя мой его так называл. Он их с братом в Нахимовское отвозил. Так вот и приклеилось. На самом деле он серьёзный мужик. Это я так, шутя. Замёрзла? Беги домой. С этим придурком разберутся. Не бойся. — Я и не боюсь. Спасибо большое Вам.

56.

Бабушка открыла ей сразу, будто ждала под дверью. — Я только пришла. Давай, раздевайся. Обедать будем. Дед вечером только придёт. И выкладывай, что случилось.

Катя глянула на себя в зеркало. То, что с ней явно что-то случилось, было написано на лице. Не скроешь. Пришлось рассказывать. И то, что летела сюрпризом. И что Вадима дома не застала. А телефон не отвечает. И про придурочного адмиральского внука тоже.

Не успела она закончить рассказ, как у бабушки телефон зазвонил.

— Мила, как Катерина? — голос деда было слышно и безо всякой громкой связи. — Нормально. Ты то откуда знаешь, что она приехала. — Тищенко доложил. Я уже Сокольскому сказал, что сделаю сначала с его внуком, а потом и с ним самим. Хорошо Мишка с обеда шёл. Катька же, небось, не к нам прикатила? Людмила Викторовна угукнула, соглашаясь. — Ладно, буду вечером. Прокурорские вцепились, как клещи.

— У деда неприятности? — Да, у них там военная прокуратура работает. По тому факту на "Разящем". Ветрова затаскали. Не отвечает?

Катя обречённо глянула на телефон, талдычащий ей в сотый раз, что "аппарат абонента выключен или…". — Кать, если не отвечает, значит не может. — А если он.. — Не если. Не смей сомневаться. Ты для чего прилетела? Поддержать? Катерина кивнула. — Ну так и думай о хорошем. О Вадиме думай. И он почувствует. Вот увидишь. Попозже сходишь ещё раз. Давай пирогов напечем. С чем хочешь? — С капустой. Жареных. Можно? — Тогда давай. Ты начинку. Я тесто.

Пару часов Катя была занята пирогами. Когда они дожарили последнюю партию, опомнилась. — Ба, я маме не позвонила. Вот блин… — Я уже сама ей написала, что ты у нас. Не блинкай. Давай, сходи ещё разок до Вадима. Если дома будет, пришли мне хоть букву. Держи кулёк с пирогами.

Катя собралась быстро. Ноги несли в сторону дома Ветрова. Окна снова были тёмными. Звонок всё так же звучал в глубине квартиры. Телефон не отвечал.

Катя оставила пакет с пирожками на дверце. На негнущихся ногах вышла на улицу. Побрела домой. Ввалилась в квартиру на руки к бабушке.

— Не смей плакать. Это служба. Не детский сад. Он командир. Не сопливый мальчик. На нем люди. И корабль. Это не бумажки с места на место перекладывать. Пошли. Будем работы школьные проверять. У тебя английский и немецкий? Вот давай. Взяла карандаш, и вперед. Тридцать штук твои. Двадцать немецких. Остальные английские. А то я до утра буду сидеть.

Людмила Викторовна положила перед Катей стопку листочков. Следующие пару часов Катя не поднимала головы от детских работ.

Потом они пили чай с пирогами. Бабушка рассказывала про школу.

Катя прикидывала, смогла бы она так, как Лёля и бабушка. Каждый день входить в класс. Вспомнились Лелины уроки математики и уроки Киры Витальевны. Вот у кого учиться и учиться.

Мысли по кругу все равно вернулись к Вадиму. Катя очередной раз выслушала автоответчик. Вздохнула.

— Знаешь, — решила отвлечь её Людмила Викторовна, — я тебе ещё один рецепт дам. Но это для особого случая. Если тебе захочется что-то Вадиму сказать. Так, чтобы он сразу понял. Его мама, Ксюша Ветрова, у нас в школе в продленке работала. Она пекла торт. Вишнёвый. Надо найти, где записано.

В ящике над плитой стояло множество тетрадок. Оказывается, с разными рецептами. Явно чужой рукой был написан рецепт вишнёвого бисквита. Очень простой на вид. — Это Ксюша мне писала. Ты давай, сфотографируй. Это правда очень вкусно. Она один раз на работу приносила. А так пекла мальчикам своим на дни рождения.

Катя перечитывала строчки, написанные рукой матери Вадима. "Ягоды смешать со сметаной…". Воображение сразу подкинуло яркие картинки. Вспомнилась та фотография на столе в его каюте.

Она решила, что обязательно испечет ему этот торт. По какому-нибудь особому случаю. А сейчас, когда она совсем рядом с ним, ей хотя бы просто увидеть его. На чуть-чуть.

57.

Дед вернулся поздно. Вымыл руки и молча сел ужинать. Бабушка сидела рядом, тоже молча. Катя подумала, что она, наверное, не смогла бы так сидеть и молчать. Задавала бы какие-то вопросы. Или говорила бы сама.

Сейчас ей очень хотелось спросить деда про Вадима. Что с ним? Если бы не ночь и мороз, она бы уже сбегала до его дома. Телефон сотый раз выдавал ей одну и ту же безнадежную фразу.

Ночью она долго лежала без сна. Смотрела как по потолку движутся тени от фар редких машин. Старалась думать о хорошем. О том, как будет рад ей Вадим. Должен же он завтра появиться. Наверное. Теперь она уже не была ни в чем уверена.

Утро никак себя не обозначило. Было темно. Катя совершила ещё одну вылазку. К всё той же закрытой двери, тёмным окнам и пакету с пирожками, одиноко висевшему на двери.

Отчаяние захлестнуло с головой. Она кинулась к деду, понимая, что ведёт себя по-детски. — Дед, скажи, где Вадим? Что с ним? — Не отвечает? — Владимир Максимович кивнул на телефон, слушать в котором фразу механическим голосом не было уже никаких сил. Катя помотала головой. — Я знаю, что приехали родственники того матроса. Ветрова вчера прокурорские допрашивали. На "Разящем" ещё и внутренняя проверка. До отстранения вроде не дошло. — А может? — Я ж не Господь бог. Раньше может быть и вмешался бы прямо. А теперь могу только навредить. — Из-за меня? Да? — Кать, тут у нас свой террариум. На Ветрова и без тебя зуб точили. Самый молодой орденоносец на флоте. Самый молодой командир корабля. И самый перспективный. После Касатонова. — А это кто? — Знаешь анекдот: "Почему сын полковника не может стать генералом?" — Почему? — У генерала есть свой сын. Касатонов — внук одного полного адмирала и племянник другого полного адмирала. Он в тридцать семь лет уже крейсером командовал и капразом стал. У Ветрова все шансы догнать. И перегнать. Потому что талант. — И что же мне делать? — За молоком сходить. И за хлебом. Пройдись. Это в нашем доме с торца. А если серьёзно, Кать, то ждать. Не знаю, как Мила меня столько лет ждёт. — А я не жду, — отозвалась Людмила Викторовна.