Госпожа его сердца - Дженнифер Деламир Страница 33

– Ничего удивительного. Видишь ли, Рия необыкновенно трепетно относится к своей внешности, – сказал Джеймс, после чего поправил лацканы фрака и смахнул пылинку с рукава, наглядно продемонстрировав тот самый трепет, о котором только что упомянул.

Джеффри заметил на столе под стопкой газет какую-то книгу. От нечего делать он достал ее, взглянул на название и спросил:

– Тебе нравятся стихи лорда Теннисона?

Джеймс покачал головой:

– Нет-нет, поэзия наводит на меня скуку. Когда-то я выучил несколько сонетов и пользуюсь ими от случая к случаю, чтобы настроить даму на романтический лад.

«От случая к случаю?» Джеффри подозревал, что таких случаев, как и дам, у Джеймса было предостаточно.

– Эту книгу читает Рия, – добавил Джеймс.

– Неужели? – удивился барон. – Я не знал, что Рия увлекается поэзией.

– Раньше за ней не водилось ничего подобного. Видимо, этот недуг поразил ее в Австралии.

– Недуг? – переспросил Джеффри. – Ты считаешь любовь к поэзии болезнью?

– Конечно, недуг. Вдобавок – неизлечимый.

– В таком случае я тоже болен, – улыбнулся Джеффри.

– Вот именно, – многозначительно произнес Джеймс. – Кто бы мог подумать, что у вас с Рией найдется столько общих интересов?

– Да, кто бы мог подумать… – пробормотал Джеффри, перелистывая страницы книги.

Одно из стихотворений называлось «Аделин»:

О, таинственное чудо,

Улыбнись мне, Аделин!

Точно вышла из богинь,

Не печалься, не грусти,

Мне прекрасней не найти:

Белокура, синеока,

Губы – розы розовей… [1]

Джеффри вдруг понял, что читает вслух, потому что Джеймс заметил:

– Неплохо. Вполне может пригодиться для ухаживаний за блондинкой.

Мне прекрасней не найти:

Белокура, синеока,

Губы – розы розовей…

«С тем же успехом Теннисон мог бы назвать это стихотворение “Виктория”», – подумал Джеффри и тотчас услышал:

Подойди ко мне скорее,

Вырви сердце из груди.

В дверях библиотеки стояла Рия – ослепительная, как бриллианты, сверкавшие у нее на шее и запястье. Ее темно-синее платье оттеняло светлые локоны и подчеркивало глубину фиалковых глаз, а голос звучал… почти страстно.

Джеффри встал и закрыл книгу. Кажется, у него дрожали руки. «Вырви сердце из груди…»

– Я вижу, вы знаете это стихотворение.

Рия кивнула:

– Да, Эдвард часто читал его наизусть, только менял «Аделин» на «моя Рия». Он говорил, что муза Теннисона, должно быть, выглядела в точности, как… я. Конечно, от этого страдала рифма, и стихотворение немного проигрывало, но я отдала бы все на свете – только бы снова услышать, как Эдвард читает его.

В глазах Рии блеснули слезы, но даже в печали она осталась невыразимо прекрасной.

И желанной.

«Приди в себя, – мысленно спохватился Джеффри. – Ведь она – вдова твоего родного брата».

Но, как известно, сердцу не прикажешь.

– Рия, дорогая, – с неподдельным сочувствием произнес Джеймс, – ты не одинока. У тебя есть мы.

Рия благодарно улыбнулась кузену, затем устремила взгляд своих изумительных глаз на Джеффри.

– По меткому выражению Эдварда, я всего лишь на вторых ролях, однако вы всегда и во всем можете рассчитывать на меня, – проговорил барон.

Она с улыбкой ответила:

– Вы цельный и самодостаточный человек. Вторые роли не для вас.

Если бы сама королева удостоила Джеффри награды, ему было бы не так приятно, как сейчас, после этих слов Рии.

Тут в библиотеку вошла леди Торнборо.

– Кто тут на вторых ролях? – поинтересовалась она.

– Я, конечно, – без промедления ответил Джеймс. – Рия поет дифирамбы Джеффри, а на меня не обращает никакого внимания. – Он театрально вздохнул. – Дождусь ли я когда-нибудь хоть малой толики того уважения, на которое имею право как глава семьи?

– Ты?.. – Леди Торнборо в изумлении приподняла брови. – Ты… глава семьи?

– Извольте видеть. – Джеймс указал на тетушку. – Именно об этом я и говорю.

Рия рассмеялась, а леди Торнборо строго посмотрела на мужчин:

– Джентльмены, не пора ли нам ехать?

Спускаясь по залитым лунным светом ступеням, Джеффри немного замедлил шаг, наклонился к Рие и тихо сказал:

– Вы великолепно выглядите.

– Благодарю вас. – Она улыбнулась, затем спросила: – Вам не кажется, что я слишком тороплюсь с выходом в свет?

Он отрицательно покачал головой.

– Думаю, Эдварду не хотелось бы, чтобы вы оставались затворницей.

– Бабушка тоже так говорит, но я рада слышать это от вас.

– Вам в самом деле так важно знать мое мнение? – При первой встрече Рия вела себя дерзко и независимо, но теперь совершенно переменилась. Значит, ее отношение к нему стало другим и он ей не безразличен?

«Нет, – одернул себя Джеффри. – Возможно, она действительно испытывает ко мне добрые чувства, но только – как к брату Эдварда».

– Джеффри, – сказала Рия, и в ее устах его имя прозвучало как музыка, – вы правда считаете, что мое присутствие на балу не повредит репутации наших семейств?

– Поверьте, вы не совершаете ничего предосудительного.

К сожалению, этого никак нельзя было сказать о том, что творилось с ним самим. Помогая Рие подняться в экипаж, он не мог надышаться дурманящим ароматом ее духов.

Удастся ли ему соблюсти правила приличий и на балу отойти от нее хотя бы на несколько минут? Впрочем, по тем же правилам, он непременно должен танцевать с ней.

Что ж, на сей раз он исполнит свой долг с превеликим удовольствием.

– Его преподобие достопочтенный лорд Сомервилл!

Зычный голос слуги разнесся по залу, перекрывая звуки музыки и гул голосов. От волнения Лиззи буквально вцепилась в рукав Джеймса. Тот осторожно разжал ее пальцы, подмигнул и прошептал ей на ухо:

– Успокойся, кузина. Ты всегда всем нравилась. Понравишься и сегодня.

– Мистер Джеймс Симпсон! Миссис Сомервилл! – провозгласил слуга.

Лиззи и Джеймс последовали за Джеффри и леди Торнборо и вышли на верхнюю площадку парадной лестницы. Широкие мраморные ступени спускались в огромный бальный зал. Под потолком сияли хрустальные люстры. Вдоль стен стояли ряды обитых бархатом стульев, а распахнутые двери вели в соседние комнаты, где красовались уставленные яствами столы. Но главное – здесь присутствовало множество гостей. Джентльмены были в черных фраках и красных армейских мундирах, а дамы – в роскошных платьях самых разных цветов и оттенков. И все эти люди сейчас смотрели на Лиззи с интересом и восхищением.