Огонь души - Барбара Вуд Страница 39

— Фортуна, — сказала Лаша резким голосом, — римляне прибывают через две недели. Ты, конечно, уже слышала об этом, ведь у этих стен есть не только уши, но и языки. И когда они будут здесь, во дворце начнется большой переполох. Ты ведь не будешь делать глупости, Фортуна? Тебе ведь не придет в голову попытаться убежать?

Она заметила, как застыла Селена. «Значит, я права», — подумала она.

— Я беспокоюсь за тебя, дитя мое, — продолжала Лаша, поднимаясь с ложа, — иногда я боюсь, что одиночество слишком угнетает тебя. Я вижу отчаяние и смятение в твоих глазах. Ведь тебе уже почти восемнадцать. А ты все еще девственница, не так ли?

Селена хорошо знала эти убийственные интонации Лаши. Она знала, что в этот момент в ней говорит ее коварство. И не только коварство, здесь было что-то еще…

Я спасла жизнь ее сыну, думала Селена. Я вернула ей зрение. Я излечила ее супруга от импотенции, так что ей не пришлось брать себе нового мужа. А она меня ненавидит. Она ненавидит меня за то, за что должна быть мне благодарна. Царица — моя должница, но именно мне приходится платить.

— Я просто подумала, Фортуна, что тебе нужно общество. Ты слишком много бываешь одна.

— Я никогда не бываю одна, моя царица, — осторожно возразила Селена, — у меня много рабов.

— Я говорю о настоящем обществе. О человеке, с которым ты сможешь разделить все. Тебе нужен муж.

Селена не выдержала.

— Нет! — закричала она в порыве и тотчас пожалела об этом.

Лаша улыбнулась. Она нашла, что искала, — больное место Селены.

— Ты молода, Фортуна, — сказала она. — Хотя ты и располагаешь богатыми знаниями в целительском искусстве, которое тебе передала твоя мать, но во многих других отношениях ты все еще маленький ребенок. Это мой долг, я считаю это своей прямой обязанностью позаботиться о том, чтобы у тебя была нормальная жизнь. Ведь твое нынешнее положение действительно неестественно. Восемнадцать лет, и до сих пор ни один мужчина не прикасался к тебе.

Лаша внимательно посмотрела Селене в глаза.

«Это неправда, — думала Селена упрямо, — ко мне прикасался единственный мужчина, который мне нужен, — Андреас».

— Дело в том, — продолжала Лаша, не отрывая от Селены взгляда искусственно увеличенных глаз, — что кое-кто во дворце сватался к тебе.

Селена ошеломленно смотрела на нее.

— Один благородный господин, мой придворный, просит твоей руки. Он хотел бы, чтобы ты стала его женой, Фортуна.

Лаша замолчала, в зале повисла тишина. Она нарочно выдержала паузу, чтобы придать больше веса своей следующей фразе:

— К тебе действительно благоволит удача, что и подтверждает имя, которое я тебе дала, — добавила тогда Лаша, — потому что мужчина, который посватался к тебе, — не простой смертный, Фортуна. Это сам лейб-медик. Благородный Казлах.

Селена покачнулась, но вовремя ухватилась за стол.

— Лейб-медик будет хорошим мужем для тебя, дитя мое, — продолжала Лаша, — у вас общие интересы. Вы могли бы учиться друг у друга и делиться своими знаниями. Он гораздо старше и мудрее тебя. Только подумай, какие это дает тебе преимущества.

Селена отвернулась, взглянула на открытую дверь, на ограду террасы, отделявшую ее от свободы. По другую сторону стены нес свои воды Евфрат.

Но там она больше не видела стену, а видела Казлаха, его высокую, сухопарую фигуру в одеждах цвета полночной синевы. Он наказывал раба, который посмел пролить каплю вина на подол его тоги. Раб был музыкантом, кротким арфистом, единственным богатством которого был слух. Из своего набора инструментов Казлах взял длинную иглу и проколол рабу с обеих сторон барабанные перепонки.

Селена взглянула на каменную ограду. «Я могу убежать прямо сейчас, перепрыгнуть через ограду, броситься в реку и уплыть на свободу».

«Безумие, — ответила она сама себе. — Если меня поймают и приведут обратно, то я навсегда лишусь надежды снова увидеть Андреаса. Я должна быть осторожна. Через две недели двадцать женщин увезут в полночь из гарема на корабль. И я буду среди них».

Селена знала, почему Казлах просил ее руки. Она думала о пышно разросшихся лесах, обрамлявших берега реки по ту сторону стен дворца. Лейб-медик понятия не имел о том, что объект его страстных стремлений — напиток Гекаты — можно было получить из коры этих деревьев.

То, что Селене два года удавалось сохранить тайну приготовления этого вожделенного средства, сохранило ей жизнь. За это время ей пришлось несколько раз восполнять голубую бутылочку. Заранее зная, что среди ее рабов были шпионы Казлаха, которые непременно доложат ему, как готовится этот напиток, она всегда требовала целый список ингредиентов, из которых лишь некоторые действительно были нужны, большинство же служило просто для отвода глаз. Приготовление же самого напитка она превращала в сложнейший, запутанный ритуал, так что никто из наблюдавших за ней не смог бы разобраться в этой таинственной и совершенно бессмысленной церемонии или припомнить потом, сколько, что и как она замешивала. Вот так и получилось, что Казлах до сих пор не знал тайны этого рецепта, а Селена все еще была жива.

Для нее было важно, чтобы он никогда не проник в эту тайну.

— Ты дрожишь. — Лаша подошла сзади. — Тебя возбуждает мысль о том, Фортуна, что ты станешь женой Казлаха. Ходят слухи, что он великолепный любовник, очень опытный в самом изысканном искусстве любви. Представь себе, я слышала, что он любит…

— Моя царица, — Селена повернулась, — я еще не готова к браку. Я недостойна стать женой лейб-медика.

Лаша улыбнулась.

— Гм, может быть, ты права, — согласилась она, удовлетворенно вздохнув, — по крайней мере, сейчас. Но ты же понимаешь, если у тебя в голове глупости, например, если ты подумываешь о побеге, я узнаю об этом прежде, чем ты успеешь сделать первый шаг, поверь мне. И тогда мне не останется ничего иного, как удовлетворить просьбу Казлаха. Он позаботится о том, чтобы ты больше не думала о побеге. Казлах научит тебя послушанию, Фортуна, это я тебе обещаю.

Селена посмотрела на царицу и съежилась под ее ледяным взглядом. Потом она вспомнила о Самии и Дарии и подумала, что должна как-то выбраться отсюда.

Когда посреди ночи раздался стук в дверь, прервавший мучительное бессонное ожидание, Селена торопливо оделась, взяла свой ящик и последовала за молчаливым стражником по пустынному коридору. Лишь некоторое время спустя она заметила, что тут что-то не так.

— Мы ведь идем не в гарем, — сказала она своему проводнику. Он только непонимающе взглянул на нее и пошел дальше. Он и не мог ей сказать, куда ведет ее, даже если бы захотел, все дворцовые стражники были немые. Стук в дверь, кивок, требовавший, чтобы она следовала за ним, были единственными знаками, которые он подал, когда пришел за Селеной.

Удивленная и немного испуганная, она шла за ним по безлюдным коридорам, галереям и переходам, мимо пустых комнат, и, наконец, вниз по каменной лестнице в ту часть дворца, где она никогда прежде не бывала. Беспокоясь все больше и больше, она спрашивала себя, куда ее ведут. Воздух стал холодным и сырым, стены и пол — неровными. Когда стражник наконец остановился, Селена знала, что находится далеко от центра дворца и так же далеко от гарема.