Ты, я и Гийом - Диана Машкова Страница 40

«Артем, спасибо тебе за эти четыре дня! – Я писала не прячась. Если бы супруг захотел прочесть – ему достаточно было встать у меня за спиной. – Мне было необыкновенно хорошо с тобой, и я окончательно поняла, что отказаться от тебя добровольно – выше моих сил. Разумеется, есть и будут угрызения совести, никуда не денется чувство вины, останутся мысли о неопределенности и безысходности, но ощущение тебя рядом, нежность или жестокость твоих рук, улыбка во сне, грусть и смех в твоих глазах – все это стоит того, чтобы жить. И быть рядом.

А за собой я заметила одну странную особенность – какая-то схожесть с зеркалом, которое всегда готово тебя отражать. Поэтому мне несложно тебя почувствовать, поэтому мои эмоции во многом определяются твоим настроением. Не знаю, хорошо это или плохо, но, по крайней мере, ты всегда волен «настроить» меня на свою волну.

Пиши, как только сможешь. Целую. Яна».

Странно, но Слава не стал ничего читать. И вопросов тоже не задавал. Он вообще превратился в задумчивую статую, которая перемещалась по квартире молча, только изредка меняя выражение лица с тоскливого на тоскливое невероятно. Так продолжалось целую неделю, пока не настал канун очередной годовщины нашей свадьбы. Не знаю как Слава, а я физически не могла поверить в то, что мы прожили в браке уже целых пять лет. И до сих пор по какому-то странному недоразумению продолжали называться мужем и женой.

Слава вернулся с работы в тот день раньше обычного. Зашел на кухню, где я кормила Катю. Вытащил из кармана пиджака какие-то сложенные вчетверо бумаги и положил их передо мной на стол.

– Что это? – мельком взглянула я на них. – Заявление на развод?

– Дура, – устало и беззлобно сказал Слава.

– А что? – во мне проснулось обычное женское любопытство.

– Сама посмотришь, – бросил он и ушел в спальню переодеваться.

Я докормила ребенка, вымыла и вытерла кухонным полотенцем руки, а потом взяла со стола бумаги, которые оказались путевкой в какой-то местный санаторий. Досада и удивление возникли одновременно. Ну зачем нам куда-то вместе ехать, о чем мы будем говорить, что станем делать посреди леса, вдали от привычной жизни, где мы как тени ходим друг мимо друга?

– Собирайся, – Слава внезапно вырос в проеме кухонной двери. – Уезжаем завтра рано.

– А Катя? – Мне упорно не хотелось никуда отправляться вдвоем с мужем.

– С Катей будет моя мама, – интонации такие суровые, что бессмысленно возражать.

– А работа? – Я никак не желала смириться.

– Отпуск у меня, понятно? – Слава повысил голос. – И пятилетие свадьбы, если кто забыл!

– Да помню я, помню, – нехотя я поднялась из-за стола и, просочившись между Славой и дверным косяком так, чтобы никого из них не задеть, отправилась собирать сумку.

Санаторий, в который мы ехали, прятался в глубине марийских лесов рядом с озером неописуемой красоты. О «Марийке» у меня со студенчества были самые добрые и трепетные воспоминания – костры пряными летними ночами, купания нагишом, песни под чувственную гитару и неукротимая радость бытия. Приятно, черт возьми, когда тебя осыпают восхищенными взглядами и комплиментами только потому, что все молоды, горячи, а жизнь только начинается. А вот теперь все было по-другому: и лес, и озеро покрылись туманным налетом печали и тоски. Не было даже намека на ощущение праздника – никакой романтики. Сколько можно повторять себе и всем, что не входят дважды в одну и ту же реку?! Хотелось, чтобы Слава передумал, чтобы мы уехали в город ближайшим же автобусом. Но муж, судя по выражению его лица, был тверд в намерении довести начатое до задуманного финала: любой ценой устроить нам праздник. Я даже начала опасаться, как бы он не начал настаивать на непременном атрибуте празднования дня свадьбы во всех нормальных семьях. Вот это точно уже было бы выше моих сил.

Мы бросили сумки в номере, и я, демонстрируя острое желание искупаться, потащила мужа на озеро. До вечера я плескалась в воде, то и дело выползая на деревянный настил, чтобы погреться на солнышке. Супруг все это время с недовольным видом читал книгу, периодически одаривая меня укоризненным взглядом. Наконец солнце село за горизонт, а я покрылась мурашками с ног до головы и, как ни старалась плотнее сжать громко стучащие от холода зубы, сделать с собой ничего не могла. Слава взял меня за ледяное запястье и потащил в нашу комнату. Одеваться.

После горячего душа я облачилась в джинсы, теплый свитер и хотела было увести Славу на вечернюю прогулку в лес, но, выйдя из ванной, просто обомлела. Интересно, у кого и где мой муж успел научиться «созданию обстановки»? В фильмах, что ли, насмотрелся? На низком туалетном столике горело множество свечей, а их огонь отражался в стекле двух бокалов и бутылки шампанского. Красиво, ничего не скажешь. Слава, чарующе улыбаясь, взял в руки шампанское, вполне профессионально открыл и наполнил бокалы. Потом протянул мне тот, в который было налито больше.

– Ну? – Он выдержал театральную паузу. – За нас с тобой?

– Как скажешь. – Я робко улыбнулась в ответ. После всех его стараний и приготовлений с моей стороны было бы просто свинством испортить человеку вечер.

Мы выпили. Слава поставил свой бокал на стол и обошел меня сзади. Обхватил руками за талию и крепко к себе прижал. Я напряглась – ощущение было неприятным, – но вырываться не стала.

– Ян, – Слава говорил шелестящим шепотом.

– Что? – спросила я намеренно громко.

– Не кричи, – тихо попросил он.

– Буду, – твердо возразила я.

– Ты что, боишься меня? – Он с трудом вытащил из моих рук бокал, в который я вцепилась мертвой хваткой, и повернул меня к себе лицом. – Яна, это же смешно.

– Тогда смейся, – сама того не желая, я начала дрожать как от холода в его руках.

– Ну что ты, что ты! – Он потянул меня к кровати, сел сам и усадил меня к себе на колени.

Противный ком, предвещающий слезы, подкатил к самому горлу: от прикосновений мужа я не ощущала ничего, кроме неприятного и тяжелого страха. Хотелось оттолкнуть этого чужого мне человека, вырваться, убежать. Усилием воли я не позволила себе этого сделать, но вся гамма чувств, похоже, отразилась на моем лице. Слава посмотрел на меня зло, а потом пересадил на кровать.

– Яна, послушай меня. – Он заговорил четко, произнося каждое слово отдельно: – Тебе нужно к врачу.

– Зачем? – Я сидела, закрыв лицо руками.

– Потому что ты больна. – Он чуть-чуть отодвинулся. – У тебя психоз, понятно?

– Какой еще психоз? – Я отняла руки от лица и внимательно посмотрела на мужа – вот уж не ожидала, что он способен снизойти до анализа моих душевных состояний. Мне всегда казалось, что у него другая, никак не связанная со мною жизнь.

– Такой! Вызванный этим твоим извращенцем Аполлинером. – Слава буравил меня злобными глазами. – Я тут почитал на днях ваши «Одиннадцать тысяч палок». Чуть не стал импотентом!