Любимый плут - Дина Джеймс Страница 59

Пока Мария сидела здесь, время для нее неслось быстрее, чем люди на улицах, спешащие по своим делам, быстрее, чем лошади, которые мелкой рысцой тянули за собой грохочущие экипажи и фургоны. Мелисса все глубже и глубже увязала в ужасной яме, которая оставит след на ее будущем.

Она встретилась взглядом с Герцогиней:

– Не знаю, что может быть хуже ожидания.

– Быть там, – с горькой иронией ответила Герцогиня, – если бы это случилось с тобой.

Лицо Марии исказилось. Она прижала к губам салфетку, затем опустила руки на колени и потупила взгляд. Казалось, она чувствовала покалывание нервов под кожей. Ей хотелось закричать, побежать к «Лордс Дрим» и что есть силы застучать в его двери.

– Может быть, твоя сестра и не в «Лордс Дрим», – мягко напомнила ей Герцогиня. Эти слова холодом отдались в голове Марии.

Вдруг Герцогиня улыбнулась, и выражение ее лица полностью изменилось. Снова Марию поразила ее красота.

– Я не читаю мыслей, но понимаю, что ты чувствуешь, – сказала Герцогиня.

– У тебя есть сестра?

– Множество, – Герцогиня отхлебнула чая, поморщилась и поставила чашку. Ее рот поджался. – Иногда мне кажется, что у меня их тысячи. Хотя знаю наверняка, что их не меньше нескольких сотен.

– Таких, как Панси?

– И как твоя сестра. Я мало чем могу помочь им. Я совершенно одна. Кроме того, я знаю, что если начну делать слишком много, то Джек Ронси пошлет кого-нибудь, чтобы меня убрали, – она больше не смотрела на Марию. Ее отсутствующий взгляд был устремлен в окно на дорогу, набитую транспортом и пешеходами.

Атласная кожа Герцогини скульптурно обтянула скулы. Мария чувствовала себя дурнушкой рядом с ней. Даже Мелисса, юная и свежая как весна, не могла сравниться с этой врожденной элегантностью. Марию распирало любопытство, но хорошие манеры не позволяли ей задавать щекотливые вопросы. Вместо этого она сказала:

– Значит, ты заботишься о нескольких. Как это мило с твоей стороны.

– Может быть, да. Может быть, нет. Озадаченная ее загадочным ответом, Мария постаралась поточнее задать следующий вопрос:

– Вы с Джоко давно знакомы?

– Отчасти.

И снова Герцогиня ответила недомолвкой. Мария расправила салфетку на коленях.

– Он – хороший человек. Герцогиня наклонила голову набок:

– Нет, он не хороший человек, в том смысле, какой ты имеешь в виду. Не называй его хорошим. Он – один из лучших воров. Но хороший? Нет. Только не Джоко Уолтон.

Щеки Марии залил румянец. Она поднесла чашку к губам, пытаясь за ее ободком скрыть свое замешательство.

– Ты говоришь, что он – вор, он говорит, что он – вор, но я не верю этому. Вы оба, конечно, преувеличиваете.

– О нет, – Герцогиня улыбнулась по-кошачьи, без тени веселья. – Он был вором с детства. Это его профессия, которой его научил отчим. Он с матерью тогда умирал с голода.

– Джоко рассказывал мне о мистере Мак-Нагтене, – сообщила Мария. Она заметила, что улыбка Герцогини стала натянутой. – Он был очень честен со мной. Я сказала ему, что ему больше не следует заниматься этим, – Мария выпрямилась на стуле. – Я была хорошей переписчицей, а теперь я машинистка. Он молодой, он еще может измениться.

– По жизненному опыту он старше тебя, – усмехнулась Герцогиня. – По сравнению с ним ты еще девчонка.

– И все-таки я утверждаю, что он может измениться. Он может стать кем угодно.

– Неужели? – в голосе Герцогини прозвучала горечь, а лицо приобрело холодное выражение. – А зачем ему этого хотеть?

– Потому что… – запинаясь, выговорила Мария, – этого же все хотят… это… это…

– Нет, – наклонилась к ней Герцогиня. – Не говори о вещах, в которых ты ничего не понимаешь. Джоко Уолтон выучился правильной речи для того, чтобы свободно обращаться с людьми, имеющими ценные вещи, которые можно украсть.

– Но почему бы ему не получить честную работу?

Вдруг Герцогиня потеряла терпение. Сжав руки в кулаки, она перегнулась через стол.

– Честная работа существует только для людей, у которых подходящее происхождение, или для тех, у которых не хватает ума ни на что другое, кроме как гнуть спину.

Глаза Марии расширились:

– Это не так. Бывает всякая работа…

– Послушай меня, – прошипела ее мучительница. – Отчим Джоко научил его воровать, потому что больше ничему не мог научить. Мак-Нагтен был в своем деле одним из лучших. Он увидел возможности Джоко. Когда Джоко был еще голубоглазым, кудрявым ребенком, он уже был лучшим уличным карманником. Богатые шишки давали ему на чай за то, что он присматривал за их лошадьми, а он срезал у них кошельки, когда помогал им у экипажей. Он хорошо зарабатывал на жизнь, а Мак-Нагтен брал у него проценты с добычи. Когда он вырос, джентльмены перестали ему позволять вертеться около них, поэтому он начал взламывать дома, пока Ревилл не поймал его.

– Это отвратительно, – Мария не сказала, что наиболее отвратительным ей показалось то, что Мак-Нагтен использовал Джоко. И Ревилл тоже использовал Джоко. А теперь и она сама использовала Джоко. Когда она поняла это, ей стало тошно.

Герцогиня пожала плечами:

– Для тебя – возможно. Но он благодаря этому выжил. Он с Мак-Нагтеном заботился о своей матери до самого ее смертного часа.

– Джоко с таким обожанием отзывался о нем, хотя тот его использовал, – вздохнула Мария. – Но ведь его мать могла бы, наверное, и не оставаться с этим злодеем. Есть и другие возможности, я все время читала о них в письмах миссис Шайрс. Общества социальной помощи, например. А как же ее церковь?

Герцогиня пренебрежительно фыркнула.

– Бродяги в Сохо не допускаются в церковь. Разве что в миссию. Но они все равно будут там голодать и замерзать от холода, пока эти ханжи-проповедники трезвонят в колокола к заутрене, обедне и вечерне. На улицах они, по крайней мере, могут сыскать теплый ночлег, горячую пищу и кружку пива.

– Я даже не знаю, что сказать.

– Не говори ничего. Просто слушай. И не смотри больше на нас сверху вниз, не жалей нас. Не считай себя лучше нас. – Глаза Герцогини вспыхнули ярко и светло, словно холодная сталь. Она вздернула подбородок, ожидая, осмелится ли Мария возразить ей.

– Я никогда не посмотрела бы сверху вниз на Джоко или на тебя, – сбивчиво пробормотала Мария.

– Вижу, что не стала бы. Мы самым лучшим образом делаем то, что умеем. У Джоко нет даже школьного образования. Он с трудом читает и пишет. Он не сможет печатать на машинке или быть банковским клерком. Знаешь, чем он еще может заниматься?

Мария тупо покачала головой.

– Он может ломать спину, работая портовым грузчиком в доках, или чистить конюшни и выносить помои в каком-нибудь богатом доме. Вот и вся работа, какую он может найти без рекомендации.