Месть женщины среднего возраста - Элизабет Бушан Страница 65

Натан снова пошутил, и по рядам гостей прокатилась волна смеха. Кольцо гостей сместилось. Ви обняла меня.

– Роуз, умоляю, не надо выглядеть такой несчастной.

Меня охватило огромное разочарование. После всех страданий, как моих, так и Натана, после долгого непонимания и мучительных решений его чувство к Минти должно оказаться чем-то большим, чем плотское влечение.

Я закрыла глаза. Мне необходимо было избавиться от темноты и страха и отбросить их, пусть даже ценой крови и тяжелых испытаний.

И все же, пока мы с Минти украдкой переглядывалась, меня преследовало постоянное чувство жалости. Все мы используем друг друга, причиняем друг другу боль, предаем. Наши попытки бережно обращаться с окружающими чаще всего терпят поражение. Я даже чувствовала себя виноватой из-за своих черных мыслей и почти забыла, что во мне живут и теплые чувства – страсть к жизни, любовь к людям, солнцу, знания и прочие радости, которые помогают пережить невзгоды.

Я стиснула пальцы. В двадцать летя не смогла бы вот так стоять и размышлять, и в тридцать тоже. Что я тогда знала о жизни? Но сейчас, в присутствии моих детей, кажется, единственное, что мне осталось, – щедро делиться любовью и сочувствием. Пытаться быть щедрой.

Измученная, я повернулась к Натану. Его речь была смешной и лаконичной; ему удалось избежать подводных камней и не заговорить о нашем браке. Ради дочери он старался изо всех сил: жесты, выдержанные паузы, улыбки – все было идеально. Несомненно, они предназначались Поппи, и я растаяла, услышав похвалы, которыми он ее наградил.

– Какой чудесный оратор, – прошептал кто-то из гостей. – Как мило он говорит о молодой паре.

Натан заканчивал речь.

– Нет более замечательных, дружеских, чарующих отношений, чем супружеские; более близкого союза и компании, чем компания супругов. Леди и джентльмены, я не знаю, кому принадлежат эти слова, но это и не важно. Главное – как хорошо сказано. Поднимем же бокалы…

Раздались аплодисменты, и Поппи, заплаканная и нервная, рванула к отцу. У гостей был куда менее свежий и бодрый вид, чем в начале вечеринки; они разошлись, перегруппировались и продолжили пить шампанское в невероятных количествах. Когда пришло время расходиться, похвалы хлынули через край.

– Какая удачная получилась вечеринка, – сказала какая-то гостья, и я, в приливе благодарности, невольно поцеловала ее. От нее пахло шампанским.

– Спасибо, – ответила я. – Мне тоже так кажется.

Поппи с Ричардом все еще стояли в центре смеющейся толпы. Им уже нужно было уезжать в отель, где они должны были провести ночь перед двухдневной поездкой в Бат; у входа ждала машина. Ричард эмоционально что-то говорил, но Поппи притихла; губы ее побелели. Она искала меня глазами. «Мама, где ты? Мама?»

Я направилась к ней, и тут она отцепила розу, приколотую к платью, и кинула ее мне. Роза описала в воздухе дугу.

Официанты убирали столы. Складывали стопками тарелки, ставили стаканы в соты картонных коробок, обменивались информацией о работе и чаевых. Гирлянды огоньков освещали голые столы, стулья, поставленные один на другой, и переполненные пепельницы. По залу разносилось эхо прощаний.

– Какая очаровательная невеста…

– Какая чудесная речь…

Я улыбнулась. Раньше, когда было ясно, что амбиции Натана все же осуществятся, он много практиковался на мне. Мы экономили, и Натан брал уроки ораторского мастерства: мы договорились, что он расскажет мне обо всем, чему его учили. Я привыкла слушать стратегические объяснения в стиле государственных деятелей, дружескую трепотню за кружкой пива с сэндвичем и, во времена серьезных беспорядков с профсоюзами, вдохновляющие призывы к войскам в духе Генриха Пятого. Сегодня речь Натана была блестящей.

Почти все гости ушли, лишь в дверях образовался небольшой затор; я могла без опасений снять туфли. Всего на секунду. Над левым глазом пульсировала зарождающаяся мигрень, и я потерла висок. Кто-то коснулся моего плеча; я обернулась.

– Мы закончили наш разговор? – Минти нервно сжимала в руке сумочку.

Я открыла рот, чтобы ответить, но меня прервали:

– Роуз, дорогая, – это был мой кузен Генри, – большое тебе спасибо. Как всегда, ты была божественной хозяйкой праздника, и выглядишь ты потрясающе. – Он наклонился, чтобы поцеловать меня. – И к черту Натана.

– Это Минти, – сообщила я Генри. – Натан собирается на ней жениться.

Минти побледнела. Генри поднял бровь.

– Господи, – произнес он и повернулся к Минти спиной. – Хотя, как говорится, Господь здесь ни при чем. До свидания, Роуз.

Минти одернула платье.

– Блестяще. Ты – лучшая миссис де Винтер. Признай, Роуз, из всех ролей эта подходит тебе больше всего.

– Ты забыла о том, что я еще не умерла.

Ее губы горько сжались, и она отчаянно потерла руку. Ногти оставили белые полосы на теле: на теле, которое Натан предпочел моему.

– Не знаю, о чем ты думала, когда явилась сюда без приглашения, но Натану было неприятно. Ты сказала все, что хотела. Я больше не сержусь, но тебе лучше уйти.

Она задумчиво посмотрела на мои босые ноги.

– Болят?

– Как видишь.

Она улыбнулась; в ней проснулось прежнее сочувствие.

– У меня тоже. – Улыбка погасла. – Мне… мне не надо было приходить, – призналась она. – Натан лопнет от злости.

– Не повезло тебе. – Мы обе задумались о том, какой Натан в ярости. – Минти, разве ты не рисковала, явившись сюда?

– Мне было любопытно, – просто призналась она. – Я не понимала, с какой стати должна прятаться дома, и мне хотелось увидеть эту сторону Натана. Ту сторону, которая принадлежит тебе, Роуз, а не мне.

– Тебе же не нравится семейная жизнь.

– Ну, как ты говорила, девушка должна превратить необходимость в преимущество. У нас в семье каждый был сам по себе.

– Сочувствую. – Я не лукавила. – Но жаль, не настолько, чтобы сказать: «Угощайся. На меня не обращай внимания, пользуйся моим мужем». И уж точно не настолько, чтобы захотеть видеть тебя на вечеринке Поппи.

Она старалась казаться невозмутимой.

– Думаю, ты права. Но в конце концов, разве это так важно? Многие стараются меня игнорировать. Немало мужчин топтали меня ногами, потому что такая уж я девушка, и прошу не забывать, у меня теперь есть сомнительное преимущество: мне больше других в этой комнате известно о работе ветряной турбины. Я невольно рассмеялась.

– Поделом тебе.

В этот момент к нам подошла Ианта. Она встала рядом со мной, перекинув через руку сумочку из крокодиловой кожи с массивным золотым замком. Мама плакала, и под одним глазом виднелся узенький потек черной туши.

– Роуз, если я немедленно не поеду домой, то упаду в обморок. – Тут она поняла, с кем я разговариваю. – Вы, – промолвила она ледяным, пробирающим до самых костей голосом. – Что вы здесь делаете?