Репетиция конца света - Елена Арсеньева Страница 9

Он усмехнулся: конечно, ведь к тому времениОльгина сестра уже сделала ему первый заказ! Он думал, что карты указывают натех, кого предстояло убить, что они не будут иметь отношения к нему самому!

Напрасно думал. Черная метка – вот что такоебыли эти карты! Черная метка – предвестие гибели.

Он посмотрел вверх и вдруг подумал, что петлянад его головой очень напоминает перевернутый пиковый туз. Смешно, да?

***

Алена отошла от телефона.

– Девушка, карту забыли! – крикнулей кто-то вслед, но она не оглянулась – махнула рукой и пошла дальше.

Тут же спохватилась, что, может, телефоннаякарта еще пригодится – куда-нибудь позвонить, там же больше половины битосталось, – но не смогла обернуться, показать людям свое зареванное,скомканное отчаянием лицо. Да и куда, зачем ей теперь звонить? Михаил уехал...улетел в Болгарию, как сказала его квартирная хозяйка. Вернется только последесятого.

Может, она врала. Может... Но Алена поверила –не столько ее холодным, равнодушным словам, сколько своим ощущениям. Она еще впоезде почувствовала – кожей, телом, всем существом, сердцем, – что едетнапрасно, что толку из этой поездки не будет. Что-то подсказывало: Михаила вМоскве нет. Не понимала, почему уверена в этом, но вот, оказывается, необманулась.

В Болгарию! Почему именно в Болгарию? Ну да,там друзья юности, оттуда недавно приезжал какой-то Васко Станчев, из-за которогоМихаил, собственно, и заторчал в Москве перед Новым годом.

В Болгарию... Но в Болгарию так быстро неуедешь. Нужно оформлять визу. В один день не сорвешься. Как ни стремителен, нивнезапен в своих поездках Михаил – Стрелец все-таки! – даже ему нужновремя, чтобы улететь за рубеж. Получается, что в то время, когда он писал своежуткое письмо Алене и передавал его фирме-доставщику, он уже знал, что поедет вБолгарию? Не потому ли написал это письмо, что хотел поехать именно один, чтобыжена не мешала, не просила взять с собой, не обижалась бы, что он едетвстречать Новый год с друзьями, а не с ней?

Ну да, все это было проделано именно для того,чтобы она не обижалась!

Алена остановилась, покачала головой. Ну чтоза бредятина в мозгу крутится?! А между тем она чувствовала, что способнасейчас поверить в любое самое неправдоподобное объяснение случившегося. Толькобы найти его – это объяснение!

Ее вдруг шатнуло от внезапно навалившейсяслабости. Понятно – с утра маковой росинки во рту не было, а точнее – совчерашнего дня. Есть не хочется, однако ноженьки начали ощутимо подкашиваться.Остановилась, подождала, пока отхлынула от глаз тьма. Тьма-то отхлынула, новместо нее навалилась необходимость решать, что же делать дальше.

31 декабря. Впереди новогодняя ночь, которуютак или иначе предстоит встретить в одиночестве. И это бы еще полбеды. Хуже,что общения с людьми избежать не удастся. Потому что если даже она сейчас купитбилет на ближайший поезд, то праздничная полночь застигнет ее в дороге. Сослучайными попутчиками, которые, конечно, вряд ли будут спать...

И что, снова растягивать губы в резиновойулыбке? Пытаться разделить с чужими людьми веселье, хотя на душе у тебя печальсмертная? Изображать радость, когда тебе хочется только навеки похоронить себяв их с Михаилом совместном прошлом?

Есть еще вариант – остаться в Москве. Скажем,позвонить коммерческому директору издательства, в котором печатаются ее книги.Он к Алене благоволит, может статься, даже пожалеет, посочувствует...

Ой, нет! Только не быть жалкой, тем более вглазах этого человека, который считал их брак с Михаилом образцовым и всегдапочтительно передавал приветы «обожаемому супругу». Да и какое она имеет правопортить человеку настроение своим унылым голосом? К тому же директор почтинаверняка улетел на праздники куда-нибудь в Альпы – на лыжах кататься. И дайему бог хорошей лыжни!

А что делать, если никому не звонить?Побродить по промороженной столице или на вокзале посидеть, приткнувшись кбатарее? Будто бомжиха какая-нибудь? Купить бутылочку пивка – не шампэйн жеглушить в одиночестве! – и посасывать из горлышка ненавистный напиток: сНовым годом, с новым счастьем?

Алена тупо покачала головой. Она была такрастеряна, так потрясена, что даже боли никакой уже почти не чувствовала.Жалела только об одном: что вообще сорвалась в эту проклятущую Москву. Надобыло звонить, беспрестанно звонить из дому. Может быть, перехватила бы все-такиМихаила.

Хотя нет. Поедом бы себя съела за то, что неиспользовала последнего шанса, дарованного судьбой. Теперь хотя бы утешаетсознание: сделала все, что могла.

Впрочем, разве хоть что-то может ее утешить?Разве что естественные транквилизаторы? В смысле, какая-нибудь еда...

Хорошо бы сейчас оказаться дома, около биткомнабитого холодильника (накануне Нового года Алена запаслась самыми изысканнымиделикатесами).

Домой! Да, надо как можно скорей добратьсядомой! Избитое сравнение со зверем, стремящимся в свою берлогу, чтобы зализатьраны, показалось Алене самым истинным на свете. Она и всегда-то чувствоваласебя в Москве неуютно, сейчас же было полное впечатление, что стоит насквозняке, вся открытая ледяным ветрам.

Ринулась в кассовый зал, припоминаярасписание. Ближайшим поездом домой. Самым ближним! С той же стремительностью,с какой рванула из дому, – теперь рвануть обратно!

Через несколько минут выяснилось, что билетыостались только на девятичасовой фирменный, Москва – Нижний. Все проходящиезабиты под завязку.

– Есть свободные купе СВ? – спросилаАлена: мысль о попутчиках по-прежнему была невыносимой.

– Сколько угодно. Вам что, два места?

– Одно. Но, пожалуйста, дайте в незанятоекупе! Пожалуйста!

– Да какие проблемы? – улыбнуласькассирша. – Пока еще ни одного билета в СВ не продано. Если так пойдет,поедете одна в вагоне.

– Хорошо бы!

Алена заплатила за билет, мельком подумав, чтоначинают возвращаться условные рефлексы, которые она считала уже вовсеотмершими (к примеру, улыбается в ответ на улыбку, какие-то обязательные словаговорит, ведет себя вполне цивилизованно, даже слезы удается сдерживать). Илиболь притупилась, или бешеная гордыня помогает держаться?

Да какая разница! Теперь главное – негрохнуться в голодный обморок. До девяти – времени вагон, поесть успеет, дажеобъесться. И где? Да хоть в «Макдоналдсе».