Наркокурьер Лариосик - Григорий Ряжский Страница 10

— Я… хотел спросить. Нам хоронить через два дня, — обратился к нему Павел. — Продержимся?.. Как вы думаете? При такой жаре… — Внезапно до него дошел смысл сказанных им слов. Он смутился. — Я хотел сказать, нельзя ли как-нибудь… покрепче… заморозить дедушку?

— Отчего же нельзя? — почему-то обрадовался старичок. — Очень даже можно. Только, сами понимаете… Двойной формалин, все же…

— Мы заплатим, — ответил Павел. «Заплачу из стипухи, — подумал он. — Для мамы никаких подробностей…»

— Ну, тогда я добавляю? — Шин вопросительно посмотрел на Павла.

— Да… — коротко подвел итог Павел и краем глаза засек два веселых, быстро вспыхнувших фиолетовых огонька в азиатских глазах старичка-заморозчика… «Точно завалят меня на соревнованиях… — подумал он. — Как все это некстати…»

После похорон деда Романа Павел впал в депрессию. Хотелось бросить все к чертовой матери. Он проводил маму в санаторий и лег на диван…

«К черту эти тренировки! — подумал он. — Хватит…»

Почему-то вспомнился нетрезвый Ринат из давней южной истории.

— В бокс тебе бы надо… — сказал он…

— Да пошел бы ты! — с необъяснимой злобой вслух произнес Павел…

Это был третий, заключительный раунд поединка за выход в финал. Соперник Павла, боксер из Казахстана, жилистый, с длинными мускулистыми руками, наступал грамотно и целеустремленно. Победитель выходил в финал, а это автоматически означало присвоение звания «Мастера спорта». Павел вяло оборонялся, часто уходя в глухую защиту, и лишь иногда взрывался короткой быстрой серией ударов в ближнем бою, вызывая редкие аплодисменты зрителей. Но длиннорукий был непробиваем. Казалось, он совершенно не чувствовал боли. При этом он двигался по рингу легко и непринужденно, жаля соперника точными и жесткими ударами, постоянно держа его на дистанции.

«Грамотный, гад…» — промелькнула мысль.

Павел начал уставать. Ему хотелось, чтобы все поскорее закончилось. Ему уже было все равно… Соперники вошли в клинч. Не выдержав обмена ударами, Павел согнулся, отпрянув в угол, и снова ушел в глухую защиту. Длиннорукий продолжал методично расстреливать его своими кувалдами, не давая роздыху. Внезапно Павел разогнулся и нанес ему удар открытой перчаткой сбоку.

Опытный рефери из Джезказгана по фамилии Ли остановил бой.

— Первое предупреждение! — объявил он на весь зал, подняв вертикально вверх большой смуглый палец правой руки и строго глядя на боксера через щелочки своих узких глаз.

«Вот теперь, точно, конец…» — со странным облегчением подумал Павел.

— Бокс! — Ли дал ладонью отмашку к продолжению боя, уже окончательно превратившегося в узаконенное избиение.

Павел нетвердо стоял на ногах, но, кое-как приняв стойку, двинулся навстречу длиннорукому. Последнее, что он успел заметить, было лицо секунданта длиннорукого, на какой-то миг возникшее из-за его спины… Внимательный и доброжелательный взгляд, обращенный к Павлу… многочисленные морщинки, собранные паутинкой вокруг глаз… пушистые седые брови… Хорошо разглядеть его он не успел… Правый кулак соперника, закованный в темную кожу, со свистом прочертил в воздухе прощальный оборот и, не встретив на своем пути никакой преграды, со страшной силой, снизу вверх, воткнулся Павлу в подбородок. Апперкот был великолепен. Павел рухнул на ринг, как подкошенный. Этот последний полет к земле его сознание уже не контролировало…

— Восемь!..

Внезапно он с невероятной легкостью взлетел вверх и, зависнув над рингом, с удивлением осмотрелся. Вернее, осмотреться в привычном смысле этого слова не довелось, поскольку нехитрый процесс этот предполагал, как минимум, поворот головы влево-вправо. Но головы не было, как не было и всего остального. Он просто увидел происходящее вокруг него, охватив все это взором своих несуществующих глаз. «Привет участникам республиканских соревнований по боксу» — слабо колыхался рядом с ним краснобелый сатин транспаранта, подвешенного на тонких канатах. Павел пролетел его насквозь, ничуть не добавив ему колебаний, и поднялся под круговой купол Дворца спорта. Было легко, воздушно и удивительно покойно. Он вгляделся вниз… В красном углу ринга, держась за канаты и подпрыгивая, еще не остыв от боя, находился его длиннорукий соперник с накинутым на плечи полотенцем. Секундант говорил ему что-то с улыбкой, расшнуровывая перчатки, и он слушал, согласно кивая. В центре ринга, лицом вниз, лежал поверженный боксер. Со своей подкупольной высоты он узнал его сразу. Это был он… Павел… Удивления не было. Секундант Павла и врач команды подскочили к бездыханному телу и перевернули его на спину. Секундант брызнул в лицо водой, а врач нащупал пульс. В этот момент он почувствовал, что его неудержимо влечет вверх, к черной вершине купола. Крыша стремительно приближалась. Ближе… еще ближе… Но страха не было… Внизу и сбоку все заволокло белесым туманом. Через мгновение последние краешки оставшихся в видимости предметов исчезли, растворившись без остатка. Перед ним зияла лишь вершина черного купола, устремленная ввысь. Отчетливо видная снизу, она слегка колебалась в безвоздушном пространстве, то приближаясь, то снова удаляясь, и, словно наблюдаемая через расстроенный оптический прибор с подвижными линзами, принимала самые причудливые очертания, как будто пыталась пробить себе дальнейший путь в черную неизвестность. «Дно…» — внезапная мысль пронеслась где-то рядом… Неожиданно купол надвинулся черным шлемом, окружив со всех сторон его невесомое бестелесное облачко… Внутри облачка стало страшно…

Внутренняя поверхность колокола состояла из отдельных плоских сгустков черного вязкого воздуха. Внезапно, словно послушно исполняя чью-то таинственную волю, они начали хаотично шевелиться и перемещаться по отношению друг к другу. Это напоминало шевеление чешуек вывернутой наизнанку черной змеиной шкуры. Постепенно движение начало принимать упорядоченный оборот, и сгустки, сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее устремились по внутренней спирали, разглаживая по пути своего вращения внутреннюю поверхность образовавшейся запертой воронки. Павла, вернее, его прозрачную оболочку, неудержимо потянуло вверх. Наконец его оторвало от края воронки и плавно всосало в спиралеобразный поток. Скорость вращения нарастала… Возник звук… Этот звук не был похож ни на один из материально возможных, но абсолютно ясным в этот миг сознанием он догадался, что такой звук издает безвоздушный клин, врубаясь и прокладывая себе путь в безвоздушном пространстве. Обороты достигли предела, и он безошибочно понял, что сейчас все изменится… Неожиданно вершина колокола надорвалась и рассыпалась черной мозаикой, моментально растворившейся во мраке. Воронка открылась, стало светлее… И в ту же секунду черные сгустки, оторвавшись от стен, ринулись в образовавшийся проем, наращивая и удлиняя растущий на глазах черный тоннель этого космического метрополитена. Спираль плавно затормозила и выпустила из временного заточения его невидимую оболочку, и уже в парении он наблюдал за тем, как неведомые силы завершали прокладку тоннеля туда, откуда заструился ярко-белым загадочный свет и осветил самый край черной трубы… С того, далекого конца… Страх исчез… «Выход…» — пронеслось в мозгу его оболочки…