Все оттенки боли - Наталья Штурм Страница 16

Светка мрачно сплюнула:

— Как знать… Но я все равно на автобусе не поеду.

— Все познается в сравнении. Вон. видишь другую очередь, справа? Это запись на поезд. Ведь у нас нет обратного билета.

Грустной музыкой Светку вряд ли можно было растрогать. А вот отсутствием элементарного комфорта — вполне. На глазах у подруги возникла накипь слез. И я придумала следующий тезис: ««Войти» в авантюру всегда легче, чем «выйти»».

— Слу-ушай! А ты помнишь тетку с горшком из Феодосии? Она говорила, что на «железке» работает? — обрадовалась я.

Светка, сопя, пыталась вывести слюнями химический номер на руке. Занятие целиком поглотило ее внимание, и я говорила сама с собой.

— Давай сейчас сходим к ее доче и узнаем — может, у нее есть льготы, как у члена семьи железнодорожника?

Мы поплелись на улицу Теневую, к дому номер четыре. Почти неделя минула с тех пор, как мы впервые отправились по указанному адресу. Но не попали только сюда и на море…

На заборе номера не было, но мы сразу догадались, что пришли по адресу. На изгороди из жердей выстроились в ряд перевернутые для сушки горшки разного цвета и дизайна. На них можно было играть как на металлофоне. Только звук более глухой и скучный. Я прощелкала пальцами по каждому из «звукоряда» и, не найдя нашего с грибком, открыла заветную калитку.

Этот двор ничем не отличался от соседских. Те же арки виноградников и суета жильцов возле кухни. Только здешние двигались чуть быстрее, чем у предыдущей усатой хозяйки.

Прямо посередине двора стоял детский манеж. В нем сидел ребенок и сосредоточенно мазал себя какашками. Девочка увидела гостей и, с трудом поднявшись на толстые ножки, приветливо потянулась к нам испачканными ручками.

— Вы жилье ищите? — выглянула из кухни хозяйка с клубничной маской на лице.

Светку затошнило, и она стремглав выбежала за ворота.

Я догадалась, почему жильцы двигаются в скорости немого кино — здесь главным был ребенок с его естественными отправлениями жизнедеятельности организма.

И все же мне пришлось отважно двинуться навстречу хозяйке, кисло помахав ладошкой дружелюбному чаду.

Но, как мы знаем. Его Величество Случай идет только навстречу идущим! На наше счастье, доча хозяйки имела льготы и без особых хлопот помогла нам купить обратные билеты на поезд.

Мне хотелось ее как-то отблагодарить, поэтому я напомнила ей о нашей любезности. Когда мы прощались возле железнодорожных касс, я спросила:

— А что, наш горшок тоже не пришелся по вкусу?

Доча хозяйки рассмеялась во всю здоровую глотку:

— Не! Она рядом сходила. И я этот горшок под засол грибочков приспособила. Спасибо!

Светка представила себе эту закуску под водочку, и ее снова затошнило.

Проводив взглядом подругу, сотрясшую звуками придорожные кусты, я искренне поинтересовалась, как такие условия переносят жильцы.

Доча хозяйки легко ответила:

— Бачили очи, що купували, тепер ежте, хоч повилазьте!

А Светка позже прокомментировала более философски:

— Хозяин — барин! Купи собственный дом и делай в нем все что хочешь! Введи свои правила, свод законов и порядок наказаний. Провозгласи себя королем, а остальных слугами. Только корми их и одевай — они будут терпеть и хвалить то, что имеют.

— Но ведь они могут уйти к соседям, где не пахнет дерьмом? — возразила я.

— А у соседей свои причуды. Ты. по-моему, смогла в этом убедиться. И вообще: покажите мне хозяев, которыми довольны их слуги? Вот поэтому нужно все иметь свое: и дом, и машину, и деньги. И быть хозяином, а не слугой.

— Но ведь все это не может свалиться на голову просто так? — пыталась разобраться я. — Ведь нужно работать, чтобы все это приобрести и получить независимость.

Светка отбросила бычок «Столичной», вытащила из лифчика кулек с мелочью и подошла к уличной торгашке.

— Дайте, пожалуйста, два пирожка по четыре копейки!

Пирожок с капустой, завернутый в серую бумагу, откусывался вместе с бумагой. Вынимаем ее изо рта и получаем удовольствие. На сытый желудок светлый путь в будущее кажется гораздо яснее.

— Приедем в Москву, я найду тебе клиентов — будешь работать частным образом.

— Это как? — удивилась я.

— Так. На дому.

— Но у меня машинки нет!

— Не проблема. — как всегда легко объяснила Светка. — Ты и на русском, и на латинском печатаешь, а это знаешь какие деньги? Мы будем миллионершами!

— И я туфли куплю?

— Какие туфли? — забыла Светка.

— Туфли, которые моя тетка из Еревана привезет. Они обалденные!

Светка прикинула и выдала:

— Если хорошо пойдет — ты туфли каждый день менять будешь!

Окрыленные буржуазными мечтами, в тот вечер мы впервые искупались в море…

Москву летом можно любить. Чтобы ее любить зимой, нужно быть патриотом.

А сейчас середина лета, и мы возвращаемся домой — загоревшие, умудренные опытом, правда, снова с пустыми карманами.

Светка привезла семье взятку — дыньку и ящик с помидорами. Я купила жесткие персики (чтобы довести), а ведро яблок мне подарил Бэзил. Заботливые дочери — мечта каждого родителя. Нашим повезло.

Мне мама сразу поверила, когда я ей рассказала «правду». Живописным рассказом про «педофила» Глеба Семеновича из райкома, с его массажем «воротниковой зоны», я довела мать до валокордина. Добила картину вопросами о трусиках, и тогда мама долгожданно заявила: «Какое счастье, что ты ушла с этой работы!»

Это же не вранье? Это правда, с подменой действующих лиц. Суть от этого не меняется. Есть педофилы, а есть мерзкие старикашки, которые увольняют всего за неделю прогула. Вот за это я его и наказала.

Мама лишь немного расстроилась, что я потеряла стаж работы на одном месте. Но я посоветовалась со Светкой, и она успокоила:

— Стаж работы — два дня? Ты издеваешься?! Брось эту трудовую книжку! Будешь хорошо зарабатывать — тебе она вообще не понадобится.

— Да ты что? — испугалась я. — У мамы непрерывный стаж работы двадцать пять лет на одном месте!

— Я тебя когда-нибудь задушу с твоими правилами. Слушай сюда. Есть парень. Сейчас защищает диплом и собирается эмигрировать. Ему срочно нужна машинописная работа на испанском языке. Сто двадцать страниц. У тебя одна ночь. Целуй сюда. — Довольная подруга улыбалась роскошным ртом.

— Опять испанский?! Но я его не знаю! И проверить ошибки-то не сумею. Нет. отказываюсь… Тем более латинской машинки нет…

Светка переждала эмоции и выдала главное:

— Тридцать рублей.