Гонзаго - Андрей Малыгин Страница 23

Сатанюк понял, что надо срочно открывать глаза и просыпаться, иначе может произойти непоправимое. Если уже не случилось. Но в то же время пребывать в этом состоянии было так чертовски приятно, что совершенно не хотелось просыпаться. И он даже попробовал мысленно внушить, что ничего не слышит, не знает и его это никак не касается. Но тут же вдруг откуда-то вынырнул строгий голос начальника, подполковника Веремеева, с грозным наказом: «Смотри у меня, Сатанюк, не проворонь старушку! Все зависит только от тебя. А вот уж потом на досуге можно будет пораскинуть мозгами и кое о чем помечтать. Ты, надеюсь, хорошо соображаешь, о чем я тебе толкую?» Конечно же, он понимал. И отлично понимал. Тут только полный и совершенный дурак ничего не поймет!

Лейтенант неимоверным усилием воли разлепил глаза и безумным испуганным взглядом уставился на стрелки часов.

Так и есть: он провалился в этот тягучий, обволакивающий сон всего на какие-то мгновения. С момента его отключения прошло не более десяти минут. В необычайном волнении Сатанюк подпрыгнул с места и, бросившись к окошку камеры, увидел дикую, просто ужасающую картину, от которой короткие жесткие волосы у него на голове тут же зашевелились, а внутри страшно похолодело. Этот милый безобидный любимчик старухи, очень резвый и игривый котяра, похоже, совсем свихнулся. В прямом смысле слова офонарел, паразит. Вцепившись когтями и зубами в ногу своей хозяйки и злобно урча, он остервенело рвал и грыз ее боту!!! Клочки от обуви так и летели во все стороны, а на полу уже растекалась лужица крови. От боли и страха лицо старухи совсем помертвело. Она еще как-то сопротивлялась, пытаясь палкой и второй ногой отогнать от себя злодея, но было видно, что это совершенно бесполезно.

— Ах, ты гад! Ах, ты паразит проклятый! Ты это что же делаешь, чертово отродье!

Сатанюк в страшном возбуждении бросился назад к столу дежурного и, схватив резиновую дубинку и связку ключей от камеры, попытался одним движением открыть запор. Но у него ничего не получилось. Сердце бешено стучало, а руки от волнения ужасно дрожали, отчего ключ никак не хотел попадать внутрь замка.

Бабка же, заметив наконец-то идущую к ней помощь, жалобно застонала:

— Сыно-оок, роди-имый, помоги же мне скорей!

Просто рассвирепев на наглость кота и свою беспомощность, он наконец-то угодил ключом в личину замка и, провернув его пару раз, резко толкнул дверь вперед.

— Я тебя сейчас успокою, падаль безмозглая! — ворвавшись внутрь, страшным голосом закричал Сатанюк, размахивая перед собой дубинкой.

Но что такое! В следующее же мгновение он увидел совершенно иную картину. Кот, оставив бабкину ногу, вздыбил спину, раздулся до страшных размеров и, прижав уши и злобно шипя, с диким, озверелым выражением боком двинулся на него. И бабка тут же резво вскочила с лавки и, подняв свою палку, как оружие, тоже последовала за котом. На полу возникли две яркие тени, которые стали быстро подкрадываться к нему.

Сатанюк лишь на мгновение опешил. Но в следующий же момент в его глазах засверкал боевой огонь, а лицо озарилось решимостью.

— Ах, вот так! Значит, цирк решили мне тут устроить! Спектакель передо мной вытворяете! И ноги у вас, оказывается, целы и невредимы! А я вот, дурак, как назло, разжалобился, клюнул на вашу паршивую наживку. Ну и наивняк Сатанюк, ну и идиот полоумный! Ах, ты старая мымра! Ах, ты кукла нарумяненная! Заманить меня захотели! Все понятно! Не проведете, оборотни, Сатанюка! Не на того, паразиты, нарвались!

Дальше он четко увидел перед собой четыре страшных сверкающих глаза и сильно изменившееся хищное бабкино лицо, которое теперь больше походило на злобную Бабу Ягу, а не на миловидную кроткую старушку. Глаза и щеки у старухи отчего-то сильно провалились, а из темного провала рта торчали ужасные клыки. Он ощутил, как жуткий мороз прокатился у него по затылку и спине и, уже больше ни секунды не раздумывая, быстро расстегнул кобуру и выхватил спасительное оружие.

— Ну, смелее, смелее давайте подходите! Ах, так вы проголодались? Твари ненасытные! А вот этого не хотите поглотать?! А свинцом не хотите закусить?! Я вас щас угощу, от пуза этой жратвой напичкаю! — Лицо Сатанюка дико перекосило, и он злорадно расхохотался.

Дальше он увидел, как кот, хищно сверкая глазами, уже примеряется броситься на него. В тот же самый момент он уверенно снял пистолет с предохранителя, передернул затвор и начал, не целясь, стрелять.

— Нате, ешьте, твари ползучие!!! Так вы войны захотели?! Вот вам война! Получайте! Получайте! Получайте…

Помещение тут же наполнилось беспрерывным грохотом выстрелов и едким запахом пороха.

Сатанюк стрелял и стрелял, пока у него не кончились патроны. Он заметил, как сначала попал в кота, отчего тот, подпрыгнув, перевернулся через голову и, дико заверещав, тут же растянулся на полу. От этого вопля кровь просто застывала в жилах. Но не таков был Григорий Сатанюк. Он перенес огонь на бабку и увидел, как та сначала словно натолкнулась на невидимое препятствие, дернулась, потом потеряла опору и тоже рухнула рядом с котом, запрокинув голову и неестественно сложившись на полу. Некоторое время ее тело еще содрогалось в конвульсиях, а из горла доносились булькающие нечленораздельные звуки. Но вскоре все стихло, глаза у обоих, обессмыслившись, погасли, а из-под трупов начали расползаться черные лужи крови.

Сатанюк стоял, как загипнотизированный, механически продолжая нажимать на спусковой крючок. Дальше он увидел, как рот бабки, зашевелившись, неожиданно приоткрылся и из него, а также из ушей во все стороны начали выползать и быстро разбегаться огромные тараканы. При виде этой последней картины ужас до того овладел Сатанюком, что он тут же бросил пистолет и пулей вылетел из камеры, при этом сбив на ходу проснувшихся к этому времени от дикого грохота и шума своих сослуживцев.

Веремеев спал. Сон его был тревожным и нервным. Сначала он вообще долго не мог заснуть, голову будоражили разные думы и видения. Даже позвонил на работу и справился, как там обстановка, хотя точно знал, что без него там ничего непредвиденного не случится. Он все продумал и все предусмотрел. А потом как-то незаметно забылся, и ему привиделось, что он отдыхает в родной Сосновке, в знакомом с детства родительском доме. Ах, как хочется сбегать на речку, посидеть на берегу с удочками, а по дороге заглянуть и в лес, пройтись по старым грибным местам! Да, но как там погода? Веремеев высунулся в окно и задрал кверху голову, нет ли там каких грозовых облаков. Но нет, все чисто, никаких темных туч нигде не видать.

Но что такое? У самого дома он увидел двух маленьких сорванцов лет шести-семи, которые, балуясь… играли с огнем, поджигая сухую траву! Ну прямо рядом со срубом! Один из них белоголовый такой, голубоглазенький мальчишоночка, а второй весь какой-то закопченый, черный. Ну прямо вылитый негритенок!

У Веремеева все внутри так и похолодело — ведь надо же, в два счета подпалят избу, чертовы дети! Он высунулся в окно и, замахав рукой, громко закричал, чтобы те сейчас же уходили. Но мальчишки как бы вроде совсем и не слышали его, а упрямо продолжали свое опасное занятие с огнем. Тогда Веремеев закричал, что есть силы, чтобы они немедленно прекратили игру со спичками, пригрозив, что иначе он их сейчас же в милицию заберет. На что те, совершенно не слушая и тыча в него пальцами, начали злорадно потешаться: