Черное солнце - Юрий Луговской Страница 77

Теперь дальше, о чувствах. Она все-таки живой человек, не надо себя обманывать, и Дима ей нравится. Значит, она будет встречаться с ним. Тем более что это теперь даже санкционировано. Дима не пострадает, это она поняла. Он лечил чеченского командира, даже спас его от смерти. И Борис сказал, что за доктора ему перережут горло свои. Значит, пока можно жить дальше, а там видно будет.

Когда Гульсум ложилась спать, она с удивлением отметила, что за то время, когда приехала в Москву, она почти ни разу не вспомнила о родителях и о брате. И подумала о них только сейчас. Дала себе волю и немножко поплакала. Так в слезах и уснула.

19

Антонио позвонил за два дня и напомнил, что ждет всю группу на день рождения. О том, как к нему добираться, они могут не беспокоиться — он пришлет машину.

В назначенный день к их коттеджу подкатил лимузин, такие Саша в Москве видел только у звезд эстрады. С Антонио они договорились, что пробудут у него два дня и что выступят на двух вечерах. На третий день утром они должны уехать. Их с таким же комфортом доставят домой.

В лимузине были бар, телевизор, видеомагнитофон. Играла тихая приятная музыка. Саша сразу узнал джазовые композиции Майлса Дэвиса и порадовался вкусу Антонио — не какая-нибудь итальянская попса, а супер-звезда золотого века джаза. Он тут же сообщил об этом девушкам. Помощник Антонио, молодой Джованни, предложил им шампанского, и они не отказались. Джованни извлек из бара бутылку, легко открыл ее, разлил в бокалы.

— Ну что ж, за здоровье Антонио, — сказал Саша, чокаясь с девушками и Джованни.

— Нет, за здоровье его пока пить рано, пока за ваши творческие успехи, — сказал с милой улыбкой Джованни. Саша и девушки поблагодарили молодого симпатичного итальянца и выпили ледяного сухого шампанского. Наверное, только в России пьют сладкое и полусладкое, в Европе такого вообще нет, а если и есть, то наверняка считается дурным тоном, смакуя кислый холодный напиток, думал Саша.

Они ехали часа полтора, время пролетело незаметно — шампанское, рассказы о России по просьбе Джованни. Попытки узнать побольше про итальянскую жизнь Антонио и Джованни со стороны Саши и девушек так и остались попытками — итальянец говорил только самые поверхностные вещи: живем, работаем, кое-какой бизнес, виноделие, торговля вином. Все, больше им ничего не удалось от него добиться. Он легко переводил разговор на культурные темы, на Турин и приезжающих в этот город туристов со всего света. Спросил Сашу об его отношении к католичеству, к официальной религии. Саша ответил словами Бориса Гребенщикова: «Я пью за верность всем богам без имен», и Антонио, расценив это как намек, налил еще шампанского. Саша сказал, что ему не нравятся некоторые выпады официальной церкви в России, которая иногда считает себя центром Вселенной, и в то же время то, что церковь бок о бок с властью, хотя должна быть отделена от государства. Язык от шампанского у него слегка развязался, и он решил пофилософствовать о Боге, заявив, что Бог один, только пути к нему разные. Эту фразу он слышал, кажется, от старшего брата. Джованни вежливо и серьезно слушал.

Девочки во время этого разговора откровенно скучали и смотрели в окно. Все три, несмотря на шампанское и вежливое обхождение симпатичного итальянца, были почему-то невеселы. Как будто какое-то нехорошее предчувствие охватило всех трех.

— Этот лимузин, этот слащавый итальянец, мне все это почему-то не нравится, меня вообще как будто что-то угнетает во всей этой поездке. Хотя нет никаких объективных причин, я понимаю, — тихо говорила Аня Маше, пока итальянец с Сашей по-английски вели разговор о религии. — Может быть, потому, что слишком уж все хорошо у нас складывается? Так в жизни не бывает, мы к этому не привыкли, и вот наша психика не выдерживает рая и начинает себя изводить дурными предчувствиями.

— Может быть… — вздохнула Маша. — Дай бог, чтобы было так. Знаешь, Ань, ты как будто прочла мои мысли. Но не будем раскисать. Что это мы, в самом деле. Вон и Настя какая-то сидит как в воду опущенная. Настюх, ты чего, а? — Маша подмигнула Насте, и та заставила себя улыбнуться.

За окном виноградники, горы, ничего нового. Как быстро человек привыкает к хорошему, думала Настя. Еще недавно, увидев эти горы, они считали, что живут в раю, но не прошло и месяца, как им этот пейзаж наскучил, и хочется серых московских улиц с их суетой, невежливыми нервными водителями и вообще… другой жизни. Шурик задумал делать с ними шоу, и это так интересно, он такой талантливый, и хочется начать как можно скорее. Но что мешает им репетировать здесь, в тишине и покое? Надо радоваться тому, что есть, а есть у них немало. Едут на день рождения к богатому итальянцу, опять получат деньги, будут выступать, возможно, будут интересные, полезные в будущем знакомства.

Настя посмотрела на подруг. Девчонки о чем-то невесело шепчутся. Что еще за меланхолия? И Настя отогнала от себя странные нехорошие предчувствия.

Они приехали на шикарную виллу, с огромным парком, фонтаном, садом. Каких только цветов, каких только растений здесь не было!

— Вот это да! — вздохнула Маша. — Настоящие сады Семирамиды.

Саша, Аня и Настя разделили ее восторг. Настроение у девушек улучшилось, а у Саши оно и не портилось — ему было некогда, он всю дорогу философствовал с Джованни о смысле жизни.

Хозяин вышел им навстречу и по очереди заключил в объятия. Девушки были слегка удивлены такому неформальному теплому приему, но он сразу же развеял все их неприятные предчувствия. Антонио был сама интеллигентность, сама теплота, открытость. Опять шампанское за встречу за столиком у голубого бассейна. Вот бы сейчас туда нырнуть, освежиться с дороги, подумал Саша. Хотя в машине был кондиционер, и они не устали, но бассейн был такой соблазнительный, такой голубой, что поплавать в нем сам бог велел. Антонио как будто прочитал его мысли.

— Отдыхайте с дороги, располагайтесь, вам покажут комнаты, покупайтесь. Вот полотенца, все необходимое. Вон там бар, если чего захотите. Все к вашим услугам. Ну а я пойду готовиться. Намечается такой пир… Мне даже неловко.

— Почему неловко, Антонио? У вас же юбилей, — сказал Саша. Он начинал осваиваться на незнакомой ему территории, как учил его брат-психолог. Надо делать не то, что предлагают тебе, а то, что больше хочется тебе самому. Причем начинать надо на чужой территории делать это сразу. Таким образом, ты ее как будто метишь своим присутствием, и тебе становится на ней легко и свободно. Надо сказать об этом девчонкам, чтобы не комплексовали.

Им показали их шикарные комнаты, на этот раз две: одну для Саши, одну для девушек, но она была такая огромная, что пожаловаться они не могли. Здесь было комфортнее и просторнее, чем в их уютном коттедже в Вивероне. Окна выходили на бассейн, и Саша порадовался этому. Он будет наблюдать с балкона, как ночью здесь будут купаться пьяные итальянки. Богато все-таки они тут живут, подумал Саша. Кто этот Антонио? Он не олигарх, а предприниматель средней руки, ну, может, чуть более успешный, чем остальные. А богатство налицо. И он не кичится этим. Держится очень скромно, скромнее многих. Никогда по виду не скажешь, что у него такой дворец, настоящий замок. В таком дворце комнат, наверное, пятьдесят, если не больше. И этот замок, конечно, у Антонио не один. Ведь он сказал, когда приглашал их, что день рождения будет праздновать на своей загородной вилле.