Хит - Тара Мосс Страница 18

Симон ходил взад-вперед по тротуару. Он снова набрал номер Уорвика.

Возьми трубку, возьми трубку.

— Алло.

— Уорвик, наконец-то, — с облегчением выдохнул он. — Это я, Симон.

— Принес?

Симон улыбнулся и постарался придать своему голосу как можно больше дружелюбия.

— У меня с собой куча наличности, приятель. Я в «Равеси», как мы и договаривались. Подходи, поболтаем.

— У тебя весь миллион?

Симон заколебался.

— Нам с тобой не о чем болтать, если у тебя нет денег, — заявил Уорвик.

У Симона перехватило дыхание. Он облизал вмиг пересохшие губы:

— Послушай, старик, приходи. У меня полно наличных для тебя. Мы договоримся.

Уорвик выждал паузу:

— Я знаю, чего это стоит. Если ты не можешь достать столько, сколько я хочу, мне придется обратиться к старику…

— Нет, не надо, не надо, — в отчаянии взмолился Симон.

О, черт… Неужели он посмеет..?

— Нет, дружище, не делай этого. Приходи, поговорим…

Связь оборвалась.

Макейди поднималась по эскалатору на верхний этаж торгового центра «Бонди Джанкшн», закинув рюкзак и кожаную куртку на плечо и держа под мышкой папку с информацией. По крайней мере, здесь, в молле, ее мотоциклетный наряд вызывал, скорее, любопытство или восхищение, но никак не подозрение. Какой-то тинейджер с пирсингом на лице одобрительно кивнул ей. Как и Мак, он был одет в кожаные брюки. Она игриво подмигнула парнишке в ответ, проходя мимо и слегка задев его своим шлемом.

На традиционный поздний ланч с Лулу Мак пришла на пару минут раньше. Ресторанчик, который они с подругой облюбовали для своих встреч, находился на самом верхнем этаже торгового комплекса. Здесь не предлагали пещерный фаст-фуд, который Мак могла проглотить только с похмелья. Напротив, это было стильное новое помещение, с множеством окон и панорамным видом, с горами свежей еды и хорошим суши-баром — в общем, своеобразный островок здорового питания наподобие тех, куда она частенько захаживала в Ванкувере, пока училась в университете. В этом заведении, пестревшем ярлычками органических продуктов, можно было также отведать и теплого вкуснейшего шоколада, который так любили подруги. Шоколад лился из автоматического фонтана роскошной струей, наполняя стаканчики шоколадоголиков. Мак преодолела соблазн сразу же подойти к шоколадному фонтану и решила подождать, пока придет подруга. Мак отыскала свободный столик, где можно было заняться изучением информации, которую она уже начала собирать для своего досье. Проштудировав справочные базы данных, она отыскала адреса и телефоны Ноэлен и Ральфа Уолласов — родителей жертвы, покойной Меган Уоллас, и здравствующего Симона Астона. Информации об арестованном юноше, подозреваемом в убийстве, Тобиасе Мерфи, не нашлось — возможно, потому, что он был слишком молод, чтобы на его имя было что-то зарегистрировано. Мак еще не успела прочесать Интернет и архивы — именно этим она собиралась заняться сразу же после ланча с Лулу.

Пока Мак рылась в справочниках в поисках информации, которую при желании и умении мог извлечь каждый, Мэриан с удивительной легкостью собрала для нее ценные статистические данные, воспользовавшись услугами своих информаторов из многочисленных правительственных департаментов, которых она успела прикормить за долгие годы своей сыскной деятельности. И двух-трех телефонных звонков ей хватило для того, чтобы получить криминальное досье подозреваемого, пусть даже и несовершеннолетнего, так что Мак не пришлось задействовать свои драгоценные контакты в полиции. Мак даже слегка устыдилась своей недавней вспышки обиды на Мэриан. Мак многому предстояло научиться, и она это понимала.

Мак раскрыла папку с личным делом подозреваемого и начала читать: Тобиас Александр Мерфи.

Тобиасу было всего шестнадцать лет. Родился в Сиднее. Его мать недавно умерла, отец давно был женат вторым браком. Мак не осмелилась поинтересоваться у Мэриан, как ей удалось получить информацию на несовершеннолетнего, ведь она считалась строго секретной. Закон не позволял разглашать сведения о подростках, совершивших одно или два правонарушения, чтобы ошибки юности не портили им взрослую жизнь. Полиция была откровенна с клиентом Мак, мистером Грубелааром, насчет личности подозреваемого. Юный Тобиас действительно имел неприятности с законом: мелкие кражи, хранение наркотиков и бродяжничество. Впрочем, как она отметила, до сих пор ему не инкриминировалось ничего серьезного.

Убийство — это куда серьезнее бродяжничества.

Согласно бумагам, Тобиас представлялся типичным трудным подростком. Не классическим подозреваемым в убийстве, а непредсказуемым юношей с неустойчивой психикой. Его выгоняли из школ за хулиганское поведение, а попытки привлечь его к участию в молодежных воспитательных программах не увенчались успехом. Последнее время он явно не имел своего угла, что, собственно, и объясняло отсутствие его имени в телефонном справочнике. Мак подозревала, что он совершил гораздо больше краж, чем это зарегистрировано в полицейских протоколах. А как еще мог он выжить на улице, которая и служила ему домом?

Впрочем, как догадывалась Мак, неприятности с законом были не единственным, что могло заинтересовать ее клиента. Тобиас был помещен в свой первый приют четырехлетним малышом, а с четырех до четырнадцати лет побывал в девяти разных приютах. В девяти. Выходит, почти каждый год его переводили в новый приют. При этом оба его биологических родителя были живы, пока два года назад не скончалась мать. Почему никто из родственников не взял на себя заботу о мальчике? Почему Тобиаса бесконечно передавали с рук на руки, или же он так ненавидел своих попечителей, что постоянно сбегал от них?

А потом, что удивительно, два года затишья. Никаких неприятностей с законом. Никаких контактов с органами опеки, учителями, воспитателями детских домов. Ни одного адреса места жительства. Никаких контактов с отцом. Не провалился же он сквозь землю в четырнадцать лет, в столь нежном возрасте? Как это могло произойти? Как мог подросток просто исчезнуть в такой цивилизованной стране, как Австралия?

Куда же ты делся? Где так долго скрывался, Тобиас?

И вот теперь он снова появился, но уже в качестве человека, подозреваемого в убийстве.

Мак едва успела погрузиться в раздумья, как ее внимание отвлекло вспыхнувшее неподалеку цветовое пятно. Молодая яркая блондинка, сделавшая прическу на манер индейцев-могавков — с хохолком какаду из склеенных гелем прядей, — в мини-юбке из шотландки, фиолетовых ажурных чулках и коротком блузоне с огромными рукавами-буфами, направлялась по залу в ее сторону. Она была живым воплощением стиля Бьорк.

Лулу.

Мак все еще была чужестранкой в Сиднее и, как любой переселенец, знала, что найти надежных друзей в новом городе — задача не из легких. К счастью, Мак познакомилась с Лулу много лет назад, еще во времена своей модельной карьеры, и постепенно Лулу стала ее ближайшей подругой. Когда Лулу не раскрашивала лица красавиц или знаменитостей для фотосессий и рок-концертов, она проводила время в ожидании звонков из арт-агентства с предложением новых заказов, и в последнее время ждать приходилось все дольше, насколько могла судить Мак. В общем-то, сейчас они обе оказались в довольно затруднительном положении, и это еще больше их сблизило. Как правило, январь и февраль были для Лулу «мертвым сезоном». И она проводила время в «Бонди Джанкшн», где бродила по магазинам огромного торгового центра, рассматривала глянцевые журналы в бутиках или любовалась дизайнерскими дефиле Беттина Лиано, Морриси и Версаче, не имея возможности купить что-то из их коллекций. Это была своеобразная шопинг-терапия без шопинга. Поскольку торговый центр находился неподалеку от офиса Мэриан, совместные ланчи Мак и Лулу были долгими и частыми, точно так же как и ритуальное погружение в шоколадный фонтан. Мак не сомневалась в том, что еще несколько недель подобного пиршества — и она уже не сможет влезть в свой байкерский костюм.