Обладание - Тасмина Перри Страница 4

Собрав материалы дела, я схватила с подставки ручку и провела языком по зубам, жалея, что на столе у меня, как прежде, не лежит «Тик-так», с помощью которого можно избавиться от кислого привкуса алкоголя и запаха сигаретного дыма. Сойдя вниз, я обнаружила, что комната для переговоров номер два уже подготовлена, как у нас принято, для встречи с клиентами – посреди стола красовались поднос с бутербродами и блюдечко с печеньем «Марк энд Спенсер». Механический кофейник нажимного действия, с которым я никогда не могла справиться, ненадежно пристроили на краешке комода, стоявшего у двери, а рядом с ним расставили миниатюрные бутылочки минеральной воды «Эвиан».

Дэвид разговаривал по мобильному телефону. Подняв на меня глаза, он жестом показал, что закончит через минуту.

– Воды? – спросила я, кивая на наш банкетный сервис.

– Кофе, – одними губами прошептал он и показал на печенье.

Схватив чашку, я решительным шагом подошла к кофейнику и изо всех сил надавила на твердую крышку. Ничего не произошло, а потому я надавила еще раз, сильнее, и кофе пролился мне на тыльную сторону ладони.

Я поморщилась от боли: горячая жидкость обожгла мне кожу.

– С вами все в порядке?

Кто-то протянул мне салфетку, и я вытерла ею ноющую от боли руку.

– Ненавижу эти штуки, – проворчала я. – Надо было купить кофе-машину «Неспрессо», и дело с концом.

– Или обыкновенный чайник.

Подняв голову, я обнаружила, что меня пристально разглядывает какой-то мужчина в костюме, и на мгновение даже забыла о своей обожженной ладони.

Дэвид сложил свой телефон и повернулся к нам.

– Вы знакомы?

– Нет, – быстро ответила я.

– Мартин Джой – Франсин Дей. У нее сегодня день рождения. Быть может, нам стоит воткнуть по спичке в это изысканное печенье и спеть в ее честь заздравную песенку.

– С днем рождения, – сказал Мартин, по-прежнему не сводя с меня своих зеленых глаз. – Пожалуй, вам стоит сунуть руку под холодную воду.

– Все в порядке, – отозвалась я и отвернулась, чтобы выбросить салфетку в мусорное ведро.

Когда я вновь повернулась лицом к столу, оказалось, что Мартин уже наполнил две чашки кофе. Он устроился по другую сторону стола, прямо напротив меня, рядом с Дэвидом, что дало мне возможность рассмотреть его получше. Он не отличался таким уж высоким ростом, но своим присутствием, казалось, заполнял всю комнату – феномен, который я подмечала у многих очень успешных людей. Костюм у него был модный и отутюженный, а галстук завязан аккуратным виндзорским узлом. Выглядел он лет на сорок, хотя назвать его точный возраст я бы затруднилась. В его темных волосах не было и следа седины, хотя едва заметная щетина на подбородке отливала золотом в резком и сильном освещении комнаты для совещаний. Над болотно-зелеными глазами ровными ниточками протянулись тонкие брови. Две морщинки на лбу придавали ему собранный и напряженный вид, и это предполагало, что вести с ним переговоры будет очень и очень непросто.

Отведя глаза, я постаралась собраться с мыслями. Оказалось, что я нервничаю, но так бывало со мной всегда, когда я в первый раз встречалась с очередным клиентом. При этом я вполне отдавала себе отчет в том, что стремлюсь угодить тем, кто платит мне гонорар, и что в общении с людьми, считавшими себя круче и умнее меня, я испытываю определенную неловкость.

– Полагаю, ты прочла материалы дела, – сказал Дэвид. – Мартин выступает в роли ответчика. Я рекомендовал ему тебя в качестве ведущего адвоката.

– Значит, это вы будете сражаться за меня в суде, – сказал Мартин, глядя прямо на меня.

– Уверена, что Дэвид объяснил вам: никто не хочет обращаться в суд, – ответила я и отпила глоток кофе.

– За исключением адвокатов, – не полез за словом в карман Мартин.

Я знала правила игры и оказывалась в подобном положении достаточно часто, чтобы не обижаться. Клиенты в делах о семейных спорах всегда раздражены и подавлены, даже – хотя правильнее будет сказать «особенно» – при общении со своими юридическими советниками, так что первые встречи нередко проходят в напряженной и неприязненной атмосфере. Я пожалела о том, что он сидит прямо напротив меня, – я ненавидела подобную конфигурацию, предпочитая напоминать людям, что все мы на одной стороне.

– Собственно говоря, я вхожу в организацию под названием «Урегулирование». Мы практикуем бесконфликтный подход к брачным спорам, по возможности избегаем слушаний в суде и продвигаем обоюдовыгодные юридические решения.

– Обоюдовыгодные юридические решения, – медленно повторил он.

Я подумала, не насмехается ли он надо мной, произнося заумные юридические формулировки. Но он, несомненно, оценивал меня. Женщину. Северянку. Не достигшую ранга королевского адвоката.

Подавшись вперед, он в упор взглянул на меня.

– Я не хочу создавать ненужные трудности, мисс Дей. Я – разумный человек; я желаю, чтобы процесс был настолько справедливым, насколько это возможно, но при этом я не могу умыть руки и позволить своей жене забрать все, что она пожелает.

– Боюсь, что определять «справедливость» данного процесса будете не вы и не миссис Джой, – осторожно заметила я. – Для этого у нас есть суды, судьи, прецедентное право… – Я решила сменить тактику. – Мы знаем ее исходную позицию? – Некоторые детали дела были мне уже известны; вчера вечером я провела два часа, разбираясь в них. Но всегда лучше услышать их из первых уст.

– Моя жена хочет получить половину всего: домов, денег, бизнеса… Плюс долю в будущих прибылях.

– Чем вы занимаетесь? – тут же осведомилась я.

– Я возглавляю арбитражный фонд конвертируемых ценных бумаг.

Я кивнула с умным видом, словно понимала, что это такое.

– Мы торгуем аномалиями рынка.

– То есть вы – биржевой спекулянт?

– Это называется «финансовые вложения».

– И это успешный бизнес?

– Да. Очень.

Я вдруг вспомнила Вивьен Мак-Кензи и ее слова. О мужчинах и их непробиваемой самоуверенности, которая заставляет их не сомневаться в том, что они – хозяева жизни.

– У нас всего тридцать сотрудников, но дело это крайне выгодное. Я организовал компанию вместе со своим партнером Алексом Коулом. Мне принадлежат шестьдесят процентов нашего предприятия, он владеет остальным. Акции нашего предприятия составляют мой основной актив. Но она предпочитает акциям ликвидную наличность.

– Когда вы открыли свое дело? – поинтересовалась я, записывая его объяснения.

– Пятнадцать лет назад.

– То есть до своей женитьбы, – пробормотала я. Согласно материалам дела, они были женаты одиннадцать лет.

– Пожалуй, нам лучше перейти к форме Е, – предложил Дэвид Гилберт.

Я кивнула, поскольку уже видела финансовые документы и самого Мартина, и его супруги. Его отчетность, например, ничем не отличалась от дюжин других деклараций состоятельных людей, изучать которые мне довелось на протяжении последних лет. Разбросанная по миру собственность, автомобили, предметы искусства и счета в зарубежных банках.