Мятежные ангелы - Либба Брэй Страница 54

— Возможно, вы оставите для меня танец? — застенчиво спрашивает Саймон.

— Да, — отвечаю я, улыбаясь. — Возможно, оставлю.

— Я вижу, вы сегодня не надели свое ожерелье.

Моя рука взлетает к обнаженной шее.

— Вы заметили мое украшение?

Видя, что его мать занята разговором с гостями и не обращает на нас внимания, Саймон шепчет мне почти в самое ухо:

— Я заметил вашу шейку. А на ней случайно было ожерелье. Оно весьма необычное.

— Оно принадлежало моей матери, — поясняю я, слегка краснея от такого дерзкого комплимента. — А ей ожерелье подарила какая-то деревенская женщина в Индии. Это нечто вроде защитного амулета. Вот только, боюсь, матушке он не помог.

— Может быть, он вовсе и не для защиты? — предполагает Саймон.

Об этом я никогда не думала.

— Но тогда для чего? Просто вообразить не могу.

— Какой ваш любимый цвет? — спрашивает Саймон.

— Пурпурный, — отвечаю я. — А почему вы спросили?

— Да просто так, — улыбается он. — Мне хочется пригласить в свой клуб вашего брата. Он хороший парень.

Ха!

— Уверена, он будет весьма этому рад.

Да Том проскочил бы сквозь огненный обруч ради того, чтобы попасть в клуб Саймона. Потому что это лучший клуб в Лондоне.

Саймон пристально смотрит на меня.

— Вы не похожи на других молодых леди, с которыми меня знакомит моя мать.

— Вот как? — с содроганием произношу я; мне ужасно хочется узнать, насколько я от них отличаюсь.

— В вас ощущается некая отвага, склонность к приключениям. У меня такое чувство, будто вы храните множество тайн, которые мне хотелось бы узнать.

Леди Денби наконец замечает, что мы стоим у окна чересчур близко друг к другу. Я тут же делаю вид, что внимательно рассматриваю переплетенный в кожу экземпляр «Моби Дика», который лежит на столике рядом с окном. Переплет потрескивает, когда я открываю книгу, как будто ее до сих пор ни разу не открывали.

— Возможно, на самом деле вам совсем не захотелось бы их узнать, — говорю я.

— Откуда вам знать? — возражает Саймон, переставляя с места на место фарфоровую группу из двух купидонов. — Испытайте меня.

Что я могу сказать? Что я страдаю от тех же галлюцинаций, что и бедняжка Нелл Хокинс, вот только это никакие не галлюцинации? Что я боюсь, что и сама в шаге от безумия? Да, было бы замечательно рассказать обо всем Саймону и услышать от него: «Ну, до сих пор-то ничего слишком ужасного не случилось? Ты не сумасшедшая. Я верю тебе. Я с тобой».

Но я не пользуюсь случаем.

— У меня есть третий глаз, — весело говорю я. — И я — потомок жителей Атлантиды. И то, как я веду себя за столом, не имеет никаких оправданий.

Саймон серьезно кивает.

— Я и подозревал что-то в этом роде. Именно поэтому мы намерены попросить вас впредь всегда ужинать в конюшне, в качестве меры предосторожности. Вы ведь не станете возражать?

— Ничуть.

Я закрываю книгу и отворачиваюсь.

— А какие ужасные тайны скрываете вы, мистер Миддлтон?

— Кроме азартных игр, пьянства и воровства?

Я стою к нему спиной, и он подходит на шаг ближе.

— Вы действительно хотите знать?

У меня подпрыгивает сердце.

— Да, — отвечаю я, наконец поворачиваясь к нему лицом. — Всю правду.

Саймон смотрит мне прямо в глаза.

— Я чудовищно глуп.

— Это не так, — возражаю я, снова отходя от него и рассматривая огромные стеллажи с книгами.

— Боюсь, это так. Я еще должен найти подходящую жену с приличным приданым и продолжить род. Этого от меня ожидают. Мои собственные желания при этом в расчет не принимаются. Но я, пожалуй, позволяю себе лишнее. Вам незачем знать о моих неприятностях.

— Нет, это не так. Я с удовольствием вас слушаю, — отвечаю я с необычайной для меня сдержанностью.

— Не вернуться ли нам в гостиную? — спрашивает леди Денби.

Горничная, вздохнув, возвращается к своей работе, когда дамы направляются к двери. Мы с Саймоном медленно идем за ними.

— Вы потеряли цветок, мисс Дойл…

Роза, приколотая к моим волосам, соскользнула на шею. Я тянусь к ней, и то же самое делает Саймон. Наши пальцы на мгновение соприкасаются, и я отдергиваю руку.

— Спасибо, — говорю я, разволновавшись.

— Вы позволите?..

С предельной осторожностью Саймон закладывает цветок мне за ухо. Надо остановить его, чтобы он не принял меня за слишком податливую особу. Но я не знаю, что сказать. Я вспоминаю, что Саймону девятнадцать, он на три года старше меня. И знает вещи, неизвестные мне.

В окно что-то ударяет, потом еще раз, сильнее, и я подпрыгиваю от неожиданности.

— Кто это швыряется камнями? — возмущенно восклицает Саймон и всматривается в сумерки.

Потом он открывает окно. В библиотеку врывается холодный воздух, и я покрываюсь гусиной кожей. За окном никого не видно.

— Я должна присоединиться к дамам. Бабушка будет беспокоиться обо мне.

Поспешно выбегая из библиотеки, я чуть не налетаю на горничную, которая продолжает чистить каминную решетку, не поднимая глаз.

Когда мы наконец прощаемся с хозяевами, время перевалило далеко за полночь, и вокруг царит ночь, полная звезд и надежд. Прошедший вечер был наполнен множеством слишком разных вещей. Было хорошее — Саймон. Его семья. Теплота, с которой они меня приняли. Прекрасное состояние отца. Потом еще — грустная перспектива встречи с Нелл Хокинс в госпитале в Бетлеме; возможно, в ее руках ключ к поискам Храма и Цирцеи… И было нечто весьма странное — камни, ударившие в оконное стекло.

Картик, ожидающий нас у кареты, выглядит возбужденным.

— Хорошо провели вечер, мисс?

— Да, вечер был приятным, благодарю вас.

— Я заметил, — бормочет он, помогая мне сесть в карету и с излишней резкостью трогая коней с места.

Что это с ним?

Когда мои родные улеглись в постели, я накидываю пальто и бегу через холодный двор к конюшням. Картик сидит там, читая вслух «Одиссею» и прихлебывая горячий чай. Но он не один. Рядом с ним пристроилась Эмили, она внимательно его слушает.

— Добрый вечер, — говорю я.

— Добрый вечер, — откликается Картик и встает.

Эмили перепугана.

— Ох, мисс, я просто… просто…

— Эмили, мне нужно обсудить с мистером Картиком кое-какие дела, прямо сейчас, если ты ничего не имеешь против.