Там, где лес не растет - Мария Семенова Страница 17

Он произнёс это по-сольвеннски, должно быть затем, чтобылесной житель верней его понял. О себе Коренга не моргнув выслушал бы ещё чтопохуже, тем более что в ушах у него ещё стоял последний крик из тонущего мешка.Однако оскорбления, нанесённого племени, снести он не мог. Саночки опятьпокатились с горы – он мрачно ответил:

– Из земной скудели хороший мастер творит добрую посудулюдям на радость. А вот ты, сегванский кунс, как я погляжу, доброго горшкаиспечь не сумел. Если только этот толстый, называющий тебя отцом, и вправдутвой сын!

«Прости, мама… – добавил он про себя. – Так-таки яничего и не сумел…» Он ждал возмущённого рёва сегванов и, конечно, немедленнойрасправы. И даже слегка растерялся, когда молодые комесы и сам Двадцатибородый…дружно захохотали. Так, будто он, Коренга, сморозил нечто невероятно смешное.

– Длинный у тебя язык, парень, – отсмеявшись,сказал Чугушегг. – Пусть-ка тебе его рыбы немного укоротят. – Иобернулся к своим, чтобы буднично распорядиться: – Выкинуть его в море. А псапришибить, чтобы под ногами не путался.

У воинов имелись при себе снаряжённые луки… Сегваны умелиочень быстро выхватывать их из налучей, немедленно пуская стрелу. Но Коренга,подстёгнутый страхом за любимца, успел раньше. Он хлопнул ладонью покорабельному борту и заорал во всё горло, приказывая оглянувшемуся кобелю:

– Вперёд!..

Торон был давным-давно и строго приучен: хозяйские приказыследовало исполнять мгновенно и не артачась. В том числе самые странные. И дажетогда, когда дело, по всему, двигалось к драке. Пёс не раздумывая сиганул вводу – только мелькнул пышный хвост да взвилась раздуваемая ветром попонка…Коренга отстал от него ненамного. При лёгком теле у него были крепкие руки,которым опасность ещё добавила силы. Схватившись за борт, он рывком выдернулсебя из тележки и улетел следом за псом, пока в воздухе ещё висели брызги,поднятые Тороном… Ему показалось, будто он рухнул в крутой кипяток.

Сегваны, оставшиеся на палубе, не стали стрелять им вдогон,потому что в этом было мало достоинства. Столпившись у борта, они слюбопытством рассматривали тележку Коренги. Но тут их подстерегала ещё однанеожиданность. Когда кто-то наклонился поближе и протянул руку – внезапнозашевелилась корабельная лодка, лежавшая рядом на палубе. Из-под неёстремительно выскочил человек в лохмотьях… и с невнятным криком бросилсяопять-таки за борт. Наверное, ополоумевшему от страха дармовому гостю «Чагравы»помстилось, будто его заметили в ухоронке и собирались схватить.

Коренга к тому времени уже вынырнул, а Торон вытряхнул изушей воду и деловито подплыл к хозяину, чтобы предложить ему схватиться за свойхвост. Так они всегда делали, когда вместе купались. Водичка, впрочем, былатакая, что Коренга почти сразу перестал чувствовать пальцы. Он знал, что оченьскоро сделает с ним эта вода. И, пока руки ещё худо-бедно повиновались ему,принялся торопливо распутывать завязки попонки.

– Ты сумеешь, – шептал он кобелю. – Тысможешь. Попробуй… Только попробуй… Ты сможешь…

В это время с палубы «Чагравы» опять раздался смех комесов.На этот раз к веселью примешивалась брезгливость. Коренга понял: сегваны сталирыться в его тележке и наткнулись на черпачок. Он не ошибся. Посыпалисьнепристойные шутки, после чего тележку… взяли за концы и, обрубив привязныеверёвки, выбросили с корабля.

Вот это была нечаянная удача, настоящий подарок милостивойХозяйки Судеб!.. Коренга ощутил, как отодвинулась казавшаяся неминуемой смерть,и яростно заработал руками, направляясь к тележке. Упала она, конечно, кверхудном и набрала прилично воды, но это было не страшно. Коренга знал: утонуть онане могла.

О том, что берег прятался где-то за горизонтом, он и думатьне думал.

Кунс Сквиреп Чугушегг стоял на носу верного «Поморника» ихмуро смотрел вперёд, в открытое море. Ветер нёс и расчёсывал его роскошнуюбороду… Кто сказал, будто сбывшаяся месть сладка, а лучший запах на свете –запах трупа врага? Наверное, тот, кто тщился отомстить, да не сумел. На самомделе в исполненном отмщении нет ничего радостного, ничего, что возвышало быдушу. Только пустота – тёмная пустота, в которую неохота заглядывать.

Но это не означает, что месть не должна быть совершена…

Рядом с кунсом на скамье гребца примостился полнотелыйюноша, называвший его отцом. В отличие от Двадцатибородого, он смотрел назад,за корму.

– «Чаграва» подняла парус, – заметил оннегромко. – Люди Ириллира уходят.

Сквиреп Чугушегг промолчал, и погодя юноша заговорил снова.

– Они не стали их подбирать.

Кунс только хмыкнул, дескать, чего и ждать от корабельнойдружины, у которой был подобный вожак. Молодой комес повременил ещё и сказал:

– Мальчик не дотянет до берега, отец. Он ведь калека. Аты дал слово вождя, что больше никого не погубишь.

– У этого мальчика язык вперёд ума поспевает, –бросил через плечо Двадцатибородый. – Он оскорбил меня. И тебя.

Юноша улыбнулся.

– Но ведь он только правду сказал. Я тебе в самом делене сын.

Кунс раздражённо обернулся.

– Верно, Эурия, ты мне дочь, а не сын, но…

Он не договорил. Поскольку одновременно с Эорией увиделнечто такое, отчего сразу забыл, что собирался сказать.

Там, откуда торопливо удалилась поставившая парус «Чаграва»,на волнах ни дать ни взять забила крыльями громадная птица…

– Поворачиваем! – велел кунс.

Коренга плыл к болтавшейся вверх колёсами тележке, загребаяруками с такой яростью, словно там его ожидало немедленное спасение. Сейчас он привычновернёт тележку в должное положение, вычерпает воду, отвяжет спрятанное внутридвухлопастное весло и… Что, собственно, «и», он не помышлял. Ему вполне хваталонынешнего мгновения. Гребок, ещё гребок и ещё. Кисти рук были двумя немымиледышками. Его всего пуще заботило, успели ли сегваны как следует порытьсявнутри, не разорили ли рундучки…

Опрокинутая тележка была уже рядом, когда Торон вдруг издалглухой, неприязненный рык. Коренга не обратил внимания на рычание пса, а зря.Последнее усилие поднесло его прямо к кожаному борту, он схватился за бездельнокачавшееся колесо… И почти сразу получил очень чувствительный удар по пальцам.Такой, что боль достигла разума даже сквозь причинённое холодом онемение.Коренга отдёрнул руку и поневоле погрузился с головой, и в том состояла егоудача, поскольку следующий удар, нацеленный в голову, смягчила вода.

«Что такое? Не Ириллир же действительно выбрался из мешка…»

Молодой венн про себя числил аррантского купца уже мёртвым,а потому чуть не заорал от внезапного страха. Он отпрянул и вынырнул,выплёвывая изо рта воду… И тут же выяснилось, что Ириллир, мёртвый или живой,был здесь ни при чём. Просто, покуда Коренга возился с собачьей попонкой и плылк своей тележке, на неё успел ловко вскарабкаться человек в серых лохмотьях,тот, что прятался под лодкой на корабле. Коренга и не знал, что он тожевыпрыгнул через борт.